– Северус!
У Лили большие глаза, как у затравленной на охоте лани; она бежит через все поле к пруду, и ее острые коленки рассекают все еще высокие после щедрого на солнечные лучи лета луговые травы. Юбка треплется на ветру от быстрого бега, и ее форменные складки играют с ним, как со старым знакомым.
Северус, завидев Лили, наскоро поднимается, опираясь на ствол старого вяза, растущего над самой водой. Он прячет лицо в сальных волосах и закрывает правый глаз ладонью, но на его бледном лице любой синяк расцветает ярче, чем цветы в оранжерее мадам Стебль.
– Что с тобой?
Лили подлетает к нему и не замечает, как он вытягивается в струну, стараясь быть рядом с ней выше, значительнее, заметнее что ли – она смотрит только на его лицо, пальцами отодвигая темные волосы, будто тину и ряску с глади пруда.
– Это он? – ее щеки начинают полыхать ярким огнем, и если бы Лили не была так занята гневом, то она наверняка бы заметила, с каким подобострастным восхищением задерживает дыхание Северус, когда она касается его волос подушечками пальцев. Ему хочется, чтобы в этом синяке она видела лишь его – его самого, а не того, кто послужил его появлению. В конце концов, думает Северус, это даже неважно, и если это привлекает внимание Лили, он готов сам провоцировать Поттера и его дружков, лишь бы она все также касалась его лица, как сейчас.
– Всего лишь синяк, – бросает он и хочет закрыть глаз волосами снова, но слишком боится случайно дотронуться до нее; его сердце колотится так бешено, что дергается кадык. Боль от удара по лицу – унизительного, мерзкого – кажется ему такой несущественной платой за ее близость. Но Лили кипит и бурлит, как котел, который, по недосмотру и глупости, перегрел какой-нибудь недалекий и неумелый зельевар.
– Я… Как он… Почему?!. – впрочем, ее не слишком интересует ответ на этот вопрос; она, щурясь, всматривается за спину Северуса, который хочет дернуть ее за плечи и закричать, что он, он здесь, и ей не нужно смотреть на того, кто стал причиной его внеочередной травмы.
– Лили, я правда в порядке, – он делает вялую попытку, раздираемый досадой и ревностью. Северус даже открывает рот, чтобы от раздираемой ярости сердца крикнуть ей прямо в лицо, что на самом деле, как он думает, ей совершенно неинтересно его самочувствие, его боль, его пережитое унижение – она всего лишь использует это как предлог, чтобы вновь оказаться ближе к нему. К нему! К Поттеру, к этому плебею, грязному выскочке и недоучке, который волочится за каждой легкодоступной юбкой Хогвартса. Но страх потерять ее – ее легкие касания, ее расположение, ее беспокойство – слишком силен, чтобы он мог позволить дать волю своим чувствам.
– Ничего ты не в порядке, – она все еще ищет кого-то за его спиной, но не находит и снова смотрит на него, – Северус счастлив и едва не улыбается во весь рот, но вовремя тормозит себя. – Пойдем к мадам Помфри, – Лили берет его за руку. – Пойдем, тебе нужен компресс из бадьяна, – бормочет она, перешагивая через сухой корень вяза, торчащий изгибом из земли, и он молча восхищается ее познаниями в целебных зельях, и хотя примочка из бадьяна на правом глазу вряд ли добавит ему мужественности в глубоких зеленых глазах Лили Эванс, Северус рад, что сейчас она ушла с ним, и гонит от себя мысли о том, что будет потом, там, в гостиной Гриффиндора, куда ему, увы, закрыт путь.

– Что произошло? – спрашивает Лили, сидя на кушетке больничного крыла, пока Северус держит у правого глаза большой кусок ваты, щедро смоченный в разведенной настойке бадьяна, и щурится, стараясь, чтобы из здорового глаза не вытекали слезы – процесс лечения бадьяном действенный, но весьма болезненный. Он чуть слышно шипит и кусает губы.
Из-за слезящегося левого глазного яблока Северус почти не может разобрать ее очертаний.
Поттер считает, что между нами что-то есть – вот так звучит правда, Снейп отчетливо слышал эту причину от Поттера, по милости которого сейчас вынужден проводить такой редкий солнечный осенний день в замке, прежде чем получил удар кулаком в лицо (вот так по-магловски дико и унизительно!). Но он боится озвучить это Лили. Боится, что даже полуслепо прочтет в ее ответном взгляде насмешку и недоумение – как подтверждение тому, что между ними в действительности ничего нет. Боится, что она объявит об этом Поттеру, и теперь того ничто не будет сдерживать – он будет думать, что Эванс может принадлежать только ему.
Он и сейчас так почему-то думает, но Северус никогда не был оптимистично настроен по поводу умственных способностей Поттера, так что…

...Лили сидит на кушетке, скрестив руки на груди, отчего галстук замялся и поник на рубашке.
Ей кажется, что она почти ухватила нить, из-за которой Поттер все время задирает Северуса, но она, эта нить, кажется ей слишком тонкой, нереалистичной. Северус никогда не пытался стать к ней ближе. Она никогда не думала, что между ними может быть что-то, помимо дружбы и учебника по зельеварению. А еще, вроде бы, Натали говорила, что у Северуса роман с сестрой Амикуса; он противный такой, похож на ястреба, и Лили бы с удовольствием прогуливала бы трансфигурацию, на которую Гриффиндор и Слизерин ходят вместе, лишь бы не слышать его язв и оскорблений.

Лили думает, что это всего лишь в отместку за Амикуса и его безобразный рот. Просто Северус –  еще одна легкая мишень. Просто месть за то, что Поттеру показалось, будто бы Северус улыбнулся – а Лили точно знала, он не мог! – когда Амикус назвал ее, Лили Эванс, грязнокровой падалью на прошлой лекции в четверг.
О драке Кэрроу и Поттера у Хогсмида в субботу днем разве что “Пророк” не дал первую полосу, с досадой думает Лили.
Тогда она позволила себе слишком неосторожный шаг, оценка которому теперь напрашивалась сама собой, пока в нос бил кислый запах бадьянной настойки.
Она позволила себе поцеловать Поттера. На эмоциях, пораженная его самоотверженностью, пока он сидел в гостиной Гриффиндора, дожидаясь профессора МакГонагалл и ее отповеди.
Поттер ничего не боялся – ни скучных отработок, ни розог, ни даже угроз Филча о том, что он когда-нибудь подвесит Джеймса в подземелье за щиколотки на всю ночь и запустит туда летучих мышей. Это не могло не удивлять. Это не могло не привлекать.
Она позволила себе быть восхищенной и благодарной всего раз – это мимолетное мгновение между твердыми шагами Минервы МакГонагалл и любопытствующими взглядами других студентов, которые уже спешили в гостиную, – и прикоснулась к Поттеру губами. Самый первый поцелуй вышел таким нежным и бережным; Поттер дотронулся до ее лица и волос так невесомо и легко, и это так контрастировало с его грубостью и жестокостью. И это не могло не поражать. Это не могло не… привлекать, да.
Поттер конечно же воспользовался моментом, и даже пригласил ее на свидание уже после того, как получил выговор от МакГонагалл, которое, впрочем, пришлось отложить – пока на его посещения Хогсмида наложен запрет. Хотя Лили ответила согласием, и всю ночь воскресенья они целовались в гостиной Гриффиндора перед тлеющим камином, когда Поттер ввалился туда, весь провонявший навозом и флоббер-червями – ему назначили отработки у Сильвануса Кеттелберна, который, после недавней стычки с огненным крабом, чуть не лишился нескольких пальцев на правой руке.

– Лили, – позвал Северус. Он уже стащил с себя примочку с бадьяном и под его правым глазом осталась лишь небольшая ссадина. – Что-то не так?
– Нет, – Эванс тряхнула копной рыжих волос и поморщилась. – Просто задумалась.
– О чем ты написала в эссе по трансфигурации, кстати? – попробовал сменить тему Северус. – Бисер или жемчуг?
– О, – только и произнесла Лили. Вместо эссе о способах трансфигурирования мелких предметов она обнимала Поттера на диване гостиной Гриффиндора. Джеймс выцеловывал дорожку на внутренней стороне ее руки, от него пахло землей, травой, гнилью и грязью – губы были нежными и шершавыми, теплыми, трепетно касались выступающих синеватых вен.
– Тебе нужна помощь? – участливо спросил Северус, нахмурившись. Еще никогда Лили не затягивала с домашним заданием. Еще никогда ему не удавалось предложить ей свои услуги “репетитора”.
– Я совсем про него забыла, – поникла Эванс. – Слушай, Сев, я пойду, – она бегло коснулась его горячей ладонью, а он пропустил вдох. – Давай встретимся вечером в библиотек… Хотя, постой, – она вдруг окинула его внимательным взглядом, – тебе наверное будет больно чита…
– Нет, я приду, – поспешно перебил ее Северус и даже попытался встать, но в этот момент тяжелые двери распахнулись и внутрь вошла мадам Помфри, тут же вскинув руки:
– Мистер Снейп, ну будьте же благоразумны! Кто разрешил вам снимать повязку? Разве вы не знаете, что экстракт бадьяна воздействует на глубинные повреждения только спустя полчаса? А профессор Слизнорт давеча говорил, будто бы вы делаете значимые успехи в целебных травах, – проворчала она, и Снейп покраснел, поспешно прислонив вату к лицу.
– Я приду, – повторил он, снова теряя силуэт Лили из-за жгучей боли, вызывающей слезы.
– Встретимся вечером, – Лили подарила ему слабую улыбку и вышла в холл.

Что ж, наверное она сорвала первый приз за самые короткие отношения в Хогвартсе — начавшиеся в ночь субботы, и закончившиеся в середине дня вторника.

Джеймс, Питер, Римус и Сириус забавлялись в большом зале, запуская заколдованных лягушек из бумаги в сторону стола пуффендуйцев – ладно, стоит признать, что забавлялись лишь трое, а Римус читал учебник по Защите от темных искусств, лишь иногда бросая на Джеймса и Сириуса укоризненный взгляд, когда зачарованные лягушки норовили залезть под юбку нескольким пуффендуйкам, чем вызывали тонкий высокий визг с одной стороны и одобрительное улюлюканье – с другой.
– Ты! – громко окликнула Джеймса Лили и двинулась в его сторону. – Я знаю, что ты сделал!
Римус вздохнул и закрыл книгу, поспешно убирая ее в сумку.
– Думаю, нам стоит уйти, – осторожно сказал он, глядя на то, как приближается к ним Лили.
– А мы не можем остаться на представление? – наигранно робко поинтересовался Петтигрю, начав, однако, подниматься с лавки. – Я лягушку забыл, подожди, – и он сделал исподтишка взмах волшебной палочкой, так, чтобы чары, приманивающие обратно его “игрушку” задрали юбку одной из студенток Пуффендуя особенно неприлично.

Прежде, чем дождь пологом укрыл наспех разбитый лагерь и превратил свежий ветер в запах тлеющих отсыревших углей, доспехи Крэма прошли испытание на водопроницаемость. Его бессменный командир, наш главный герой, от щедрот природы пострадал гораздо меньше, хотя бы потому что в силу своей горячей любви к расхаживанию полуголым мог быстро просохнуть. Рокки фыркал в промокшие усы и уныло бормотал куда-то туда же, жалуясь и на шум, и на влажность, и на суставы. Кто-то из женщин пошутил, что Андрасте просто слишком рада их видеть. Бык не сразу понял. А потом захохотал.

Под навесом группе пришлось ютиться потеснее; пока Крэм пытался убедить Долийку просушить пару бревен (хотя вы знаете, это ведь лук, а не посох, а лучницы подобным не занимаются), Бык попытался принести пользу. По крайней мере, он может проверить пару креплений у этого сухопутного паруса. Варрику поди пришлось бы три табуретки друг на друга поставить. Сколько шуток про рост нужно пошутить при гноме, чтобы получить стрелу в седалище? Варрик в экспериментах участвовать не желал. Бык бросил быстрый взгляд на стол командования, где вертелись важные шишки. Пока высокие чины решают судьбу их похода, простые люди могут перевести дух, верно?

Бык ни за что не сказал бы, откуда появилась колода помятых сырых карт. Мелкие еще какие...Бык поиграл частично отсутствующими пальцами и переложил раздачу в другую руку. По правой стороне от него образовался тесный эльфийский кокон под общим пледом; по левой бледные губы замерзшего Крэма извергали шутку за шуткой. Народу не то чтобы хватало...Но все ж лучше, чем бесцельно бродить среди потонувших в тумане кустов черноплодки или ловить сапогами змей.

Бык вынырнул из размышлений в тот сакральный момент, когда чей-то хитрый голос протянул: "Почему бы нам не сыграть на что-то поинтереснее?". Он неопределенно хмыкнул. Можно бы, конечно, но...В центре сонных рассуждений о том, сколько соверенов нужно вытащить из кошеля, чтобы не проиграть их все, вдруг появилось что-то лишнее. Блик голубого пламени на доспехах пролетевшего мимо начальства. Бык вдруг разулыбался как ребенок и подскочил; промокшие штаны покачнулись и неприятно обдали нежный зад холодом.
— Искательница!

Его грузные шаги пересекли хлюпающую грязь от бесконечных человеческих и эльфийских следов и остановились у Кассандры; рука для надежности перегородила ей путь.

— На Сегероне говорят — плох тот щит, что закрывает только от мечей. Смекаешь? Обещаю оставить на тебе этот нагрудник...во всем ведь должна оставаться загадка.

Что хочешь, то можешь получить. Деньги раньше никогда не были проблемой, но когда от них отказываешься, оказывается их не так просто заработать. Ему в финансовом смысле повезло с родителями. Что с родным отцом, что с биологическим.
Мне всегда было плевать, что именно будет дальше. Уже слишком много ошибок в прошлом. Слишком много сожалении, которые никогда не исправишь.

Ошибка за ошибкой. Повторяется без остановки. Все его существование – это ошибка, которая никак не стереть. Не закончить. Уже слишком поздно. Даже закончив это не принесешь освобождения тем, кто мучился от одного лишь рождения. Если бы не Уен, то, наверное, все так и было бы ужасно. Так бы и было таким отвратительным. Ничего не получается. И слова старшей сестры, которая навсегда оставили раны. Они кровоточат до сих пор. Напоминает о них его же отражение в зеркале.

Хенджин красивый, и он сам понимает это. Понимает, потому что многие в школе говорили ему о том, что он самый настоящий принц. Только он сам себя таким не считает. Смотря в зеркало, он ненавидит то, что там есть. Ненавидит самого себя. И с этим ему придется жить дальше.

Даже такая ошибка, как он имеет право на то, чтобы помечтать? Несмотря на то, что он стал разлучником и сломал семейную идиллию своим рождением. С годами перестаешь так остро реагировать.

Люди привыкают ко всему.

Серые будни, которые повторяются один за другим, к ним тоже. Хван привык просыпаться и делать все, что необходимо, чтобы никто не волновался. Привык быть нормальным в окружений людей. Шутить и вести себя так, словно это все ему нравится. Пока не убегает от реальности в квартиру, где пусто. Прямо как у него на душе. Пустота, которая несмотря на свербящую боль – часть его существования.

Музыка возвращает его. Маленькая группа – это его возможность куда-то вырваться.

Отказаться от денег родителей было просто, но вот последствия не простые. Как бы там ни было, у него есть счет куда капают деньги. Всем надо показать, как его «любят». Деньги правят миром, никак иначе. Хотя биологический отец не так уж и плох. Просто Хенджин не может все принять, как умный и рассудительный человек. Ему тоже хочется кого-то обвинить. Бремя виноватого медленно уничтожает его изнутри, не оставляя после себя ничего. Вот разве что пустоту.

«Машина будет через три минуты».

Брюнет блокирует телефон и убирает в карман, запомнив машину и его номер. Три минуты кажутся вечностью. На нем лишь легкая ветровка и шапка, белые кроссовки и светлые джинсы. Еще огромные наушники, которые помогают ему «уйти» в иной мир, который он строит каждый день по маленьким деталям.
Парень выдыхает, когда садится в машину и едет вперед. По пути к аэропорту покупает билет себе в один конец. Ему все так надоело. Он хочет просто сбежать от самого себя. Первый рейс, который ему подходит – Париж. Отлично, поедет в город любви и разобьется окончательно. Плевать вообще. Убирает телефон и смотрит в окно.

Красный цвет.

В глаза бросается огромная афиша. Снова там этот Феликс. Хенджин никому не говорил и не говорит, что ему очень нравится этот парень, который само собой недостижимый для него. Но в плейлисте его песни, а где-то сохранены картинки с его лицом.
Машина двигается с места, и парень откидывает свою голову и закрывает глаза.

Правильно ли он поступает? Сбегая от своей жизни и от самого себя? И будет ли это полет в один конец или же он вернется обратно? За такое Уен точно не скажет ему ничего хорошего. Ничего, напишет, когда прилетит в Париж, что уехал по делам. Или лучше сделать это раньше?

Пока брюнет думает о том, что делать, уже подъезжает к аэропорту. Пару необходимых манипуляции, и он уже сидит в самолете, отправляя сообщение Уену, что ему надо немного проветриться, и он уехал отдохнуть. Должно хватить.

Режим на телефоне на авиа-режим. Музыку громче.

Кажется, что Хенджин проспал весь полет, а по прилету не сразу включает телефон.

Отель. Холодный душ. И мягкая постель. В итоге весь день Хван только и делает что спит. Проснувшись, какое-то время он в тишине смотрит в окно. Красный закат. Как красиво и грустно одновременно. В такое время особенно приятный воздух, а в душе начинает что-то болеть. Такой неприятной болью, словно кто-то тупым ножом пытается ковыряться.

Протерев глаза, парень встает с кровати. Включает чайник и идет снова в душ, чтобы привести себя в порядок. С собой у него ничего нет, только то, в чем приехал. Если что завтра что-то купит. А пока и так нормально. Только наушники и телефон решает не брать с собой. Зачем ему это? делает себе черный чай. Отпивает пару глотков, морщится.

— Какая же дрянь, — уходит из номера. Оставляя на ресепшене свой ключ-карту, чтобы не потерять. Хван понятия не имеет, что его ждет сегодня вечером. Он просто сваливает куда подальше. Без наушников, чтобы «услышать» этот город, который никогда до этого не посещал. И он ему нравится, несмотря на то, что и разочаровывает. Его слишком романтизировали в фильмах, которые ему нравятся, которые он смотрел.
Клуб. Деньги решают. Парня впускают. А он просит налить себе коктейль в который тыкает пальцем наугад. Один. Второй. Третий. Дальше, словно плевать.

И его взор падает на блондина. Красивый. Знакомый.
Не может быть, — уверенно убеждает себя слегка поддатый парень с темными волосами и отворачивается. Но все равно кажется, что что-то не так. Кажется, что все равно какой-то знакомый.

Ты его узнаешь из тысячи, — Джинни оставляет свой недопитый коктейль и идет в сторону танцпола, чтобы понять так ли это. музыка его затягивает. Лица перестают быть четкими. Кроме одного.

Только он не один. Как и до этого, у него нет даже шансов. А потом? В какой момент алкоголь помогает ему приблизится к незнакомцу, который давно уже засел в мысли Хвана? Но он уже тут и отдергивает руку странного мужика, что так жадно тянется к Феликсу.

Это точно он, — убеждает себя снова.

— Отвали, мужик, — не его поле ягода. Что Феликс, что мужик, который может его сложить пополам при желании. Но есть плюс в пьяном состоянии – море по колено. – Он со мной, — как нагло с его стороны было взять за белоснежную руку парня и притянуть к себе.

Оттолкни. Скажи, что я никто и я перестану грезить, прошу, — заберите у него эту несбыточную мечту, чтобы быть пустым. Когда пусто: нет страха, нет боли, нет сожаления.

"Reflections"
— Act I —
Симпозиум по психологии для ребенка семи лет – непосильный подвиг. Однако, Тадеус Райкер-Трой всегда был исключением из правила с самого момента своего появления. Он любил посещать с матерью подобные мероприятия, как только научился разговаривать и выражать желания. Во-первых, командировки означали, что не надо ходить в школу на борту Титана, а во-вторых, у него была возможность побывать не только на космических станциях Звездного флота, но и на настоящих планетах!
Сама концепция родного дома на каком-то космическом теле, которое никуда никогда (если, конечно, не случится катастрофа) не исчезнет, завораживала малыша ничуть не меньше сказок бабушки Луаксаны. Собственно, с бабушкой и пыталась управиться его мама около стойки кафетерия в просторном зале номер девять центрального космопорта Бетазеда. Ожидая в очереди, женщины спорили не то о посольских обязанностях Луаксаны, не то о том, как и кто «строил ей глазки» со сцены из лекторов симпозиума преклонного, почти ветхого возраста. Сам Тадеус еще не сильно вникал в такие разговоры старших, зато усиленно собирал вулканский конструктор в кафе, занимая столик в ожидании взрослых, и пытался почувствовать свою связь с этим миром по наставлению бабушки.
Тадеус был на незначительную четверть днк бетазоидом, а потому не владел ни телепатией, ни эмпатией, лишь любопытством и открытостью ко всему новому и материнским золотым сердцем. К сожалению, почувствовать Бетазед как родной дом ему никак не удавалось, как бы он ни утверждал мысленно незримой сущности-духу планеты, что он «свой». Может, потому что вокруг было слишком шумно после симпозиума, летали дроиды-разносчики, где-то за переборкой играли музыканты. А может потому что ему что-то активно мешало на подсознательном уровне, но понять, что именно, малыш еще не мог.
Предчувствие беды не поддавалось детскому уму так просто, как старшим…
Конструктор тихонько приобретал черты идеальной сферы, маленькие пальцы мальчика ловко маневрировали с детальками, пока вдруг над столиком Тада не померкло освещение яркого полуденного солнца, чьи лучи умело разбивались десятками подвешенных под потолком зеркал. В возникшем затемнении конструктор тоже показался всего лишь грудой палочек с округлыми навершиями для стыковки. Тад наивно поднял глаза наверх и внезапно заулыбался широко и открыто, увидев родное ему лицо.
- Папа! – воскликнул Тад.
- Тихо, малыш. Давай не будем портить сюрприз маме, хорошо? Я приготовил вам подарки, – сказал мужчина с бородой, склоняясь к столику так, чтобы не все видели его лицо из окружающих посетителей кафе. – Времени мало, а с одним я все никак не управлюсь, нужна твоя помощь. Ты ведь у нас маленький гений, верно?
Улыбка Райкера казалась неискренней, но Тад нередко замечал, что его капитан-отец часто улыбался, даже когда не чувствовал радости. Сейчас, видимо, проблема с подарками сильно расстроила папу, и Тадеус согласно кивнул, оставляя конструктор.
- Я помогу, пап, - уверенно заявил Тадеус.
Райкер застыл на секунду, глядя на ребенка. Вдали Диана и Луаксана оказались окружены еще несколькими почетными гостями симпозиума, а потому никто не видел Райкера около Тадеуса и не мог заметить странную нервозность мужчины.
Но замер он не от страха. Напротив, что-то в сердце сжалось от тоски, перемноженной на горькую радость. Идея? Безумная и глупая мысль с ноткой правды: это был и его сын, в какой-то степени, так ведь?..
Погладив ребенка по макушке, Райкер взял Тада за руку и повел из кафе. Конструктор так и остался на столике незавершенным, а одна деталька, резонирующая вдали от своих «собратьев» в ладони Тада, тоскливо зазвенела как сигнал к бедствию. Малыш взялся за руку Райкера крепче, пытаясь прогнать дурное чувство тревоги, но не ощутил привычного тепла родителя. Тад оглянулся к матери, словно ощущая, как струна между ним и Дианой начинает натягиваться, но ту совсем скрыли из виду другие посетители симпозиума и инстинктивное желание ребенка вернуться к маме потонуло в хоре голосов посетителей космопорта.

— Act II —

- Титан должен проследовать по указанным координатам к планете Вало и ожидать дальнейших инструкций. Выбор отказаться у вас есть, но тогда вы больше не увидите сына, капитан Райкер. Мы ожидаем вас здесь через три дня к двенадцати сотням часов. Если опоздаете, винить кроме себя будет некого.
Послание от похитителей, полученное спустя сутки в пути по вялому тахионному следу похитителей, звучало в конференц-каюте уже не первый раз. Капитан Райкер приказал направить звездолет по указанным в послании координатам до выяснения обстоятельств, чтобы не рисковать жизнью Тада, а Дейте дал персональное задание выяснить все, что только можно, по полученной трансляции. Преступники явно не желали, чтобы их быстро раскрыли. Послание было передано через четырнадцать частных спутниковых систем от неизвестного заказчика. Такая секретность не могла не настораживать, но разбираться вдали от цели не было ни минуты лишнего времени. Ситуация выходила за пределы случайного стечения обстоятельств, многие вопросы безопасности на корабле Дейте еще предстояло отрегулировать вместе с начальником службы охраны Титана. Лейтенант-коммандер Кайрос разделяла подозрения Дейты об утечке информации и кляла на родном аркарианском наречии всех потенциальных предателей. Кто-то очень близкий к семье Райкеров-Трой выдал данные преступникам о намерении Дианы взять на симпозиум своего малолетнего сына. Пока Кайрос изучала послания с борта Титана с даты приглашения Дианы на симпозиум, Дейта всматривался в искаженные лица похитителей на панели в стене за капитанским креслом во главе длинного стола заседаний.
Восстановить лица оказалось непосильной задачей даже для бортового компьютера Титана вместе с усилиями самого Дейты. А это значило лишь одно. Методика Шерлока Холмса не давала сбоев даже в самых невероятных ситуациях – этих лиц не было на самом деле, в той мере, в какой можно было бы рассуждать по-человечески. Догадка озарила память коммандера и золотые глаза блеснули в свете проплывающих звезд за окном помещения.
- Компьютер, увеличь сектор А-14-Ф-8 в тысячу раз, - попросил Дейта, изучая приближенный кадр шеи преступника под его размытым лицом и даже сам подошел поближе, неспешно, но пристально всматриваясь в искаженный квадрат кожи. Догадка оправдала себя, но Дейта не почувствовал триумфа, как, впрочем, и всегда, лишь желание поскорее выяснить, кто и зачем похитил малыша Тадеуса.
Резко отвернувшись от панели на стене, Дейта вернулся к столу и взялся за панель управления, встроенную в столешницу. Пальцы андроида перебирали потоки данных на экране с такой быстротой, что любой другой смотрящий на его работу почувствовал бы помутнение и тошноту. Но Дейта быстро искал контактные данные, которые, как он знал с недавних пор, перемещались в галактической компьютерной сети подобно мигрирующим стаям птиц. Ему надо было поймать хотя бы одну, чтобы выйти на все данные, и наконец удача попалась за птичий хвост.
Спустя пять минут, к его вящему недовольству, с помощью проекторов в конференц-каюте около панорамного окна возникла проекция мужчины в весьма странном для текущей эпохи костюме.
- А, мой старый добрый друг, коммандер Дейта, мы давно не виделись, - произнес деланно учтиво профессор Мориарти. Голограмма врага Шерлока Холмса, ожившая еще на Энтерпрайзе-Ди по стечению обстоятельств, с недавних пор обрела максимально желанную свободу перемещений по ГКС, и теперь Дейта был несколько удручен этим фактом.
- Профессор, - поздоровался андроид, поднимаясь с кресла. – Как поживает графиня?
- Моя прекрасная супруга чувствует себя отлично, а Вы?.. Ах, простите, я не хотел оскорбить.
- Нисколько, - честно ответил Дейта, хотя и отметил попытку Мориарти напомнить ему о недостатке машинного тела по сравнению с голографическим. Выискивать слабости в Шерлоке Холмсе, а точнее в самом Дейте в роли сыщика, было заложено в Мориарти от его искусственной природы.
– Скажите, профессор, знает ли Ваша супруга о подпольном бизнесе, который Вы устроили? – подойдя ближе, Дейта наклонил голову на бок. - О рабстве таких же голограмм, как и Вы сами?
- Какая чушь, сэр! Вы оскорбляете меня такими упреками! Я уважаемые джентльмен. Среди подобных мне голограмм весьма респектабельная личность. В каком-то роде отец нации…
- Профессор, у меня есть доказательства Вашего преступного бизнеса. Конечно, создавать голограммы самими голограммами с учетом их нового статуса в Федерации не запрещено, - отметил Дейта уже не таким равнодушным для машины голосом, будто впадая в амплуа сыщика как на голодеке. Андроид обошел Мориарти, чтобы у того была возможность смотреть как на Дейту, так и на экран за его спиной.
- Тем не менее, Вы продаете их модификации на черном рынке. И ваши голограммы-рабы прямо сейчас используются для шантажа офицеров Звездного флота. Полагаю, именно по этой причине Вы их лично модифицировали и брендировали своими инициалами, чтобы иметь к ним универсальный код доступа и уничтожить, когда заказ будет выполнен.
Скосив взгляд на экран, где отчетливо виднелись едва заметные буквы «Д.М.» на доле миллиметра кожи его «товара», Джеймс Мориарти с улыбкой, но раздосадовано всплеснул руками.
- Что ж, пойман с поличным. И что Вы теперь намерены делать? – уточнил Мориарти с вызовом, но достоинством художественного злодея.
- В любой другой ситуации я бы отдал все свои улики Службе безопасности Звездного флота. Я не отрицаю того факта, что я передам им достаточно сведений для усиления мер контроля за голограммами в пределах Федерации. Но в данный момент мне нужно получить от Вас информацию о заказчиках этих голограмм.
- И что будет, если откажусь Вам помогать? – спросил Джеймс Мориарти, уже пять раз попытавшись покинуть палубу Титана, но тщетно. Дейта сымитировал сочувствующую улыбку на шестой попытке, о которой его оповестила внутренняя сетевая коммуникация с бортовым компьютером. Каждая попытка голограммы сбежать пресекалась компьютером Титана с его четкой заложенной инструкции еще до включения контакта.
- Я доведу до сведения графини Ваш обман, - заявил прямо Дейта, отметив, как переменился в лице Мориарти. Видимо, он ожидал удара «благороднее» - бой, арест, поединок, но никак не удар в самое сердце, и очевидно опешил.
- Она поверила, что Вы больше не занимаетесь криминальным бизнесом, что Вы стали добропорядочным гражданином Федерации, вопреки своей литературной биографии. Полагаю, Вы полюбили ее за категоричность и решительность, не так ли? Вы знаете, как она отреагирует, увидев Вас в новом свете, как работорговца ей и Вам подобных созданий?
Голограммы и в самом деле солидно отличались от воплощенного изначально в реальной материи Дейты. Их чувства и эмоции были частью их программы, а потому они почти как люди вполне могли переживать, смеяться, плакать или радоваться. И сейчас Дейта видел, как напугал своего давнего соперника, страх замерцал в глазах голограммы молниями, вместе с гневом и картинной решимостью.
- Я понимаю условия. И принимаю их. Но все же я настаиваю, чтобы Вы, сэр, дали слово не открывать графине правды, пока я сам не разберусь с вопросами своего частного предприятия и его работы. Рабство слишком громкое слово для цивилизованного общества, в котором мы живем с моей супругой…
- Я даю слово, что при получении всей нужной информации о заказчиках конкретно этих голограмм, Ваш секрет останется со мной в безопасности, - произнес Дейта уверенно и искренне. – Кто заказал эти голограммы?

— Act III —

Капитан Райкер с трудом сидел ровно в своем командном кресле на мостике. По правую и левую руку от него было пусто, что само по себе немного нервировало. Диана старалась работать вопреки переживаниям, поскольку никто не отменял обязанностей советника, а Дейта выполнял его личный приказ, и пока присутствие старпома на палубе не требовалось.
- Сэр, мы приближаемся к Вало. Кардассианская граница через четыре парсека, - оповестил энсин Яксли, сидящий за панелью навигации перед Райкером.
- Желтая тревога, - скомандовал Уилл, и палубы Титана тут же окрасились желтыми огнями вдоль всех коридоров и в каютах экипажа, чтобы оповестить о возможной угрозе, в которую они сами добровольно летели на варп четыре.
- Сбавьте скорость, энсин, половина импульса. Что у нас на сканах?
- Сэр, сканеры дальнего действия засекли кардассианский звездолет. Класс Хедеки. Они летят к планете.
- Нас ждали, но не приветствуют? – спросил с безрадостной насмешкой Райкер, склонившись на правый подлокотник.
- Капитан, - заговорила за спиной лейтенант-коммандер Кайрос. – Мы получаем два сигнала. С Вало и с кардассианского корабля.
В этот момент из конференц-каюты вышел Дейта. Услышав про две передачи, которые получал Титан, старпом устроился в своем кресле по правую руку от Райкера.
- Сэр, рекомендую сначала послушать сообщение с корабля.
Уилл кивнул.
- Кайрос, на экран.
В следующий момент вновь размытые лица похитителей показались на широком лобовом экране Титана вместо панорамы кардассианской границы.
- Титан, ваша задача уничтожить штаб обороны Истинного Пути по координатам, которые указаны в данной трансмиссии. Любое сопротивление нашим требованиям дорого обойдется Тадеусу…
Уилл напрягся всем телом, услышав угрозу, и наклонился чуть вперед, сжимая кулаки. Будь его воля, он бы задушил голыми руками негодяя, что угрожал его малолетнему сыну, даже несмотря на чудовищность самого поступка – убийства. Сейчас состояние Уилла было далеко от логичного, поэтому Дейта поспешил нашептать ему на ухо о том, что узнал от Мориарти, и когда короткий доклад андроида осел в голове Уилла, настроение капитана Титана стало еще более мрачным, чем прежде.
- Томас, давай поговорим без иллюзий, - пророкотал Райкер, вставая с капитанского кресла. Какое-то мгновение голограммы без лиц еще держались на экране, но вскоре их силуэты исчезли и в поле зрения за штурвалом кардассианского, судя по всему угнанного, транспортника, оказался Уильям Томас Райкер, как капля воды похожий на капитана Райкера, разве что в совершенно другом облачении, больше черном и с металлическими украшениями бажорцев, видимо, как дань уважения культуре, ради которой предал Звездный Флот.
Случайно возникший в ходе транспортного инцидента клон Уильяма прожил долгие годы в полной изоляции. Его случайно обнаружили во время экспедиции Энтерпрайза-Ди, и клон, застрявший в звании лейтенанта, оказался далеко не таким «послушным», как тогда еще коммандер Райкер. Условно братья едва ли поддерживали связь после убытия клона. Клон выбрал себе за основное второе имя «Томас» и продолжил службу отдельно от Уильяма, но не долго. Война Маки с Кардассией и потом война с Доминионом утянули Томаса с головой.
- Давно не виделись, Уилл.
- Мне говорили, что ты сбежал из тюрьмы. Видимо, снова тянет за решетку? Зачем тебе мой сын?
- Разве не очевидно? Вы прибыли туда, куда я хотел. И вы сделаете то, что Федерация должна была сделать еще до войны. Эта планета принадлежит валойцам!
- Томас, где мой сын? – воскликнул Уилл.
Дейта встал с кресла и оказался рядом с капитаном, напоминая ему тем самым о необходимости держать себя в руках.
- Капитан, с Вало требуют немедленно покинуть границу. На базе кардассианской обороны заряжают оружие, - оповестила Кайрос.
- Красная тревога, поднять щиты! - скомандовал Дейта.
- Атакуйте первыми, - вклинился Томас. - Мощи Титана хватит, чтобы разнести их базу в пыль. Как только Вало будет свободна, я передам координаты, где можно будет подобрать Тадеуса.
- Я не начну войну Федерации с Кардассией из-за твоего жалкого подобия партизанского благородства, Томас! – рыкнул Уильям, обличительно ткнув пальцем в сторону «брата». - Маки больше нет! Бажор свободен!
- Кардассия поработила сотни планет, искоренила тысячи народов, не только Бажор пострадал в оккупации! Вало был частью Федерации! Если хочешь увидеть сына живым, Уильям, сделаешь то, что я сказал. Вы прикроете нашу атаку на Вало своими орудиями, иначе кардассианцы сами убьют его вместе с нами. Конец связи!
Выдохнув ненависть из легких, Уильям быстро приказал отозваться на сигнал с планеты.
- Звездолету Федерации «Титан», требуем немедленно покинуть территорию Кардассии, повторять мы больше не станем!
- Вало, говорит капитан «Титана» Уильям Райкер! – стараясь совладать с волнением, Уилл взял волю в кулак и заговорил уверенным командирским тоном. - Мы прибыли в связи с расследованием преступления на территории Федерации, мы на своей стороне границы, ваши агрессивные действия неприемлемы. Отключите оружие во избежание недоразумений с обеих сторон. На вас планируется атака диссидентов!
- Связь прервана с их стороны, капитан, - оповестила Кайрос.
- Что показали сканеры, Фарадей? – обратился Дейта к офицеру за операционным пультом, подходя к некогда своему обычному месту на мостике.
- Показатели неточные, сэр, на хедеки установлен ромуланский щит. Численность экипажа варьируется от двух до пяти человек, точнее сказать не могу. Судно направилось на Вало, на юго-восток от космопорта Норк Дейтем. Там видно скопление форм жизней, показатели неточные на таком расстоянии.
- Ромуланские технологии во всем. Звездному флоту такая экспансия соседей явно не понравится, - отметила Кайрос, перепроверяя данные со своей тактической панели.
- Сейчас это второстепенный вопрос, - произнес Дейта и снова глянул на Уилла. – Сэр, любая агрессия против кардассианцев со стороны Федерации на Вало недопустима. Мы должны предупредить их об атаке.
- Томас хочет прикрыться нами как щитом, держа Тада на месте боя. Думает, что я все сделаю, чтобы сберечь сына. И он прав.
Мостик погрузился в напряженное молчание, многие офицеры уставились на капитана, кто с сочувствием, кто с волнением за последствия.
- Мы не будем участвовать в военных действиях против кардассианцев, - уверенно и достаточно громко произнес Райкер, сжимая кулаки. - Я сам высажусь на Вало с группой перехвата, остановлю Томаса и его подельников, пока они не зашли в город. Пытайтесь дозваться до правительства, объясните им ситуацию, - приказал Уилл старпому, дальше обернувшись к тактическому посту. - Кайрос, срочно отберите нескольких быстрых и сильных офицеров, мне нужен шаттл в главном доке и…
Мир внезапно помутился перед глазами, и Уилл начал заваливаться на пол мостика. Краем глаза он успел заметить испуганные лица офицеров по науке и самой Кайрос, а после ничего не выражающее лицо коммандера Дейты, оказавшегося над ним. Открыв было рот, Райкер так и не смог сказать и слово старпому, и погрузился во мрак внезапного бессознательного.

Пришел капитан в себя уже в разгар десантной операции на Вало. Увидев прежде всего Диану, Уилл инстинктивно улыбнулся, но события последних минут в его памяти тут же завели его как мотор на агрессивные действия и допрос.
- Где он?.. Вот же… - подобрать какое-то оскорбление пока не получалось, и Райкер не был уверен, что «сукин сын» достаточно отразит ситуацию в отношение андроида, у которого дефакто были лишь создатели, а не родители.
- Капитан, мы над Вало на стандартной орбите, получаем передечу от службы безопасности кардассианцев. Они приняли данные о диссидентах, коммандер Дейта и группа высадки с ними. Трансмиссия онлайн.
Уилл сел в капитанском кресле ровно и дождался, когда на лобовом экране возникнет картинка. Камера тряслась, судя по всему, запись велась с головного убора кардассианца на передовой отряда. Офицеры Звездного флота мелькали в кадре вместе с другими кардассианцами. По окружению стало ясно, что они где-то в подземных тоннелях, засохшей канализации или подземной линии транспорта.
Раздались первые выстрелы, и Уилл уставился на засаду диссидентов во главе с Томасом Райкером. Видеть свое лицо, искаженное ненавистью, казалось сродни наваждению еще хуже, чем внезапный обморок. Инициатор его расстройства тоже вскоре показался на экране, внезапно ворвавшись в бой за спинами диссидентов вместе с Кайрос и еще лейтенантом Майлзом. Перекрестный огонь почти застал Томаса врасплох, и он схватил что-то небольшое на руки. Осознав, что это его сын, Уилл вскочил на ноги вместе с Дианой.
- Поднимите их на борт! Живо!
- Сэр, они слишком глубоко под землей, там кругом металлическая обшивка.
Тем временем Томас с Тадом на руках нырнул куда-то вбок и исчез из поля зрения кардассианских вооруженных сил. Уилл успел заметить лишь то, что Дейта рванул следом за ним, отдав приказ Кайрос держаться с основным отрядом кардассианцев и поймать других диссидентов.
- Установите связь с Дейтой, - приказал Уилл, касаясь дельты Звездного Флота на груди.
Сигнал коммуникатора остался без ответа.
- Жизненные показатели? – спросил Уилл у операционного офицера.
- В норме, сэр. Системы коммандера в порядке, но он вступил в бой.
- Черт тебя дери, Пиноккио! Установите с ним связь!
Это были самые долгие полчаса в его жизни. Сигнал с Титана оставался без ответа еще дополнительные пять секунд, и когда Уилл уже хотел все же сам спуститься на планету, наконец-то на его требование ответить отозвались.
- Капитан, Тадеус в безопасности. Мы в трех километрах от Космопорта у входа в подземный склад. Координаты должны быть у вас… Можете… п-п-поднять…
- Дейта!.. Что со связью? – растерявшись, Уилл посмотрел на смену Кайрос, лейтенанта Лоушань.
– Связь в порядке!
- Сэр, показатели коммандера нестабильные.
- Инженерная! – быстро позвал Райкер.
- Здесь, сэр!
- Главного инженера и помощников в медотсек! Поднимите Тада и Дейту в лазарет, немедленно!
Взяв супругу за руку, Уилл поспешил к турболифту.

— Act IV —

В лазарете около двух коек копошились как инженеры, так и врачи. Тадеуса зацепило незначительно, и мальчик уже рвался к родителям, когда они ворвались в лазарет, а вот у второй койки ситуация оказалась куда тяжелее.
- Мама! – напросившись к Диане на руки, Тад подозвал к себе и отца. – Папа, его ранил дядя Томас.
- Дядя Томас… - пробурчал Уилл, обнимая сына с Дианой вместе. – Милый, этот человек нам не родственник. Уж точно не после того, что он сделал.
Оглянувшись на койку, где пытались починить Дейту, Уилл хотел было подойти ближе, но главный инженер остановил его на подходе.
- Сэр, нам нужно место и техника. Инженерная, телепортируйте в лазарет инструменты по списку! Нам нужны…

Три часа. Целых три часа заняла операция по ремонту. По спасению? Наверное, дольше Дейту никогда чинить не приходилось даже после общения с Лором. Его системы сами следили за своей работоспособностью, он редко нуждался в инженерном осмотре, но в этот раз без помощи людей Пиноккио был на грани поломаться раз и навсегда, о чем главный инженер предупредил спустя половину этого времени в поте лица и едва выбирая выражения со старшим по званию от стресса.
Тем временем вопросы безопасности Вало требовали внимания Райкера и к другому участнику атаки – Томасу. Уже не имея никаких причин для опасений, Уилл спустился на планету, чтобы от лица командования флота пообщаться с властями Вало и после со своим «братом». Первую часть визита он смог выдержать с достоинством, несмотря на море упреков от кардассианцев. Ситуация оказалась экстренной для всех, и Штаб был рад узнать, что все же экипажу Титану удалось посодействовать в предотвращении вооруженного переворота на Вало, хотя их втянули в этот вопрос против воли. Стараниями человека, которого Уилл начал искренне ненавидеть.
Капитан Райкер попросил о короткой встрече напоследок и ему позволили повидаться с организатором нападения. Скрепя сердце, он спустился в подземную тюрьму, что располагалась под военным комплексом – огрызки владений Обсидианового Ордена. Уилл медленно остановился напротив темной клетки, в которую засунули Томаса и его подвижников. Судя по холоду и сырости, впереди у них предстояло далеко не радужное ожидание первого судебного заседания.
- Я знаю, что не способен на такую бесчеловечную подлость как похищение ребенка. Мы с тобой уже нисколько не похожи друг на друга, - произнес Уилл с презрением.
- Ты живешь в раю со своей семьей, Уилл. Естественно, тебе не понять, на что способны отчаявшиеся люди, когда у них все забрали, и никому нет дела до их страданий.
- Тадеус чуть не погиб по твоей вине. Мой друг на грани смерти по твоей вине! Слезы Дианы на твоей совести, если она у тебя еще есть хоть в каком-то ущербном виде! – начал кричать Уилл, подойдя ближе к решетке.
Томас отвел взгляд в сторону, услышав имя Дианы. Заметив боль в похожих на свои глаза, Уилл взял гнев под контроль и следом презрительно хмыкнул.
- Ты нарушил владения Кардассии, устроил вооруженный конфликт с законными властями Вало. Их суд будет решать твою судьбу. Звездный Флот тебе не поможет, лишь перешлет данные по обвинению в похищении, рапорт о котором я уже направил в штаб. Прощай, Томас… Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.
Уилл искренне надеялся, что так и будет. Он развернулся на выход, чтобы уйти и оставить Томаса позади раз и навсегда.
- Увидишь, - вдруг раздалось ему в спину на пол пути к свободе. – В самый темный час твоей жизни. В зеркале.
Застопорившись на месте, Райкер принял удар в сердце, но не оглянулся на клетку. Он ушел из тюрьмы в сопровождении стражников блока и больше не произносил имя Томаса даже мысленно, твердо намереваясь избавить свое собственное досье от буквы «Т» раз и навсегда.

— Act V —

- Сэр, если Вы хотите написать на меня рапорт в штаб, я готов помочь с его составлением, поскольку мои действия, с учетом вашего бессознательного состояния, лучше могу описать лишь я сам.
Райкер стоял около койки Дейты в лазарете, скрестив руки на груди. Надув щеки, Уилл возвышался над ним изваянием угрюмо молча, сверля андроида пристальным и недовольным взглядом. На реплику Дейты он тоже не ответил, продолжив беззвучно осуждать все, что тот успел натворить, как раз начиная с нападения на собственного капитана.
Дейта состроил расстроенное выражение лица, подражая этакому чувству вины перед капитаном… Точнее, другом.
- Сэр, времени на размышления и убеждения оказалось недостаточно. Вы приказали мне заниматься контактом с Вало, сами решили подвергнуть свою жизнь угрозе во время высадки в зону боевых действий. Вы и так прекрасно знаете, что капитан не должен покидать мостик в таких обстоятельствах. Я следовал вашему же примеру. Вы бы никогда не позволили капитану Пикару подвергнуть себя такому риску…
Вздернув одну бровь, Уилл вытянул губы в молчаливом осуждении. Дейта стих и открыл было снова рот, поразмыслив над дальнейшей речью, чтобы что-то сказать, но слова застряли в механическом горле на пару секунд. Андроид виновато потупил взгляд. Он использовал на Уилле самый безопасный способ обезвреживания – вулканский нервный захват, научившись ему у самого Спока. Прежде Дейта никогда не применял его на своих и тем более старших по званию. Камеры на мостике Титана показали все действия и перемещения андроида на борту судна, Уилл их достаточно досконально изучил, прежде чем явиться на встречу с пришедшим в себя андроидом.
Практически то же, что он сказал Уиллу, Дейта заявил и на мостике, когда Райкер упал без чувств, а остальные офицеры даже схватились за фазеры, поняв, что произошло.
«Жизнь капитана – мой первый приоритет во всех экстренных ситуациях. Я спущусь на планету вместо него» - заявил Дейта, без чьей-либо помощи подняв Уилла под руки и разместив в капитанском кресле. Долю секунды он смотрел на лицо капитана, будто прося прощение - так виделось со стороны теперь уже вполне пришедшего в себя Уилла в капитанской рубке, когда они летели домой на звездную базу двести семь.
«Всю ответственность за операцию беру на себя, но мои приказы прошу выполнять неукоснительно, от этого зависит жизнь Тадеуса. Кайрос, со мной! Оповестите Советника, продолжайте передавать сигнал тревоги на Вало!»
О ходе боя на Вало стало ясно немногим позже. Томас Райкер узнал о тайных переходах под Вало и хотел свергнуть местное правительство, чтобы начать партизанскую экспансию по всей границе Федерации и Кардассии. Грандиозные планы сломались, когда Титан не стал участвовать в боевых действиях, даже рискуя жизнью Тадеуса. Поднять руку в наказание на ребенка Томас, судя по всему, не смог. Или не успел. Благодаря Дейте.
- Тадеус сказал, что ты подставился под фазер, чтобы защитить его… - наконец заговорил Уилл, и Дейта просто кивнул в ответ.
- Жизнь первого офицера тоже важна для работоспособности корабля, ты это помнишь? У нас нет здесь клона Джорди, чтобы мог вытащить тебя с того света. Хорошо, что он был на смене на Утопии Планитии, когда запросили помощь.
- Тадеус был ранен похитителем, когда я попробовал приблизиться. Он не плакал, но… Этого хватило. Чтобы… чтобы.
Выразить мысль до конца, Дейта не смог, но и не потребовалось. Опустив глаза на свою порванную и почерневшую униформу, которую доразодрали уже инженеры от шеи до талии, Дейта дрожащей от перегрузки рукой прикрылся медицинским термопледом, скорее из этических соображений, нежели от холода. Перегрузка всех систем затронула и позитронный мозг, он еще тяжело калибрировал моторику, но шел на поправку сам по себе, медленно, но верно.
Наверное, увидь Уилл раны Тадеуса на месте Дейты, натворил бы много глупостей, не спас ребенка и сам бы сильно подставился, оставив Диану вдовой, а сына наполовину сиротой. Даже андроид не смог рационально размышлять в такой ситуации. Или смог, просто по-человечески сделав все лучше и эффективнее, чем мог бы даже любящий отец в лице Уилла. Райкер тяжело вздохнул, распуская руки. Сердиться на Дейту можно было сколько угодно, факты от того не менялись: сын был цел и почти невредим, враги схвачены, политический кризис обернулся в очередной шаг для укрепления Бажорского соглашения. В целом, Томас Райкер добился прямо противоположного эффекта, а Дейта показал себя в очередной раз куда более человечным, чем сам себя мог оценить.
- Ты схватил Томаса живьем и спас моего сына. Федерация, Кардассия… моя семья в долгу у тебя. Спасибо, Дейта. Я очень рад, что ты сам остался жив. Но учти, в дальнейшем я запрещаю использовать на себе твои вулканские приемчики, это ясно, коммандер?
В этот момент в лазарет внезапно влетел Тадеус под присмотром подоспевшей следом миссис Райкер-Трой. Заметив, что Дейта пришел в себя, мальчик вскарабкался на койку и плюхнулся на андроида.
- Моноплан «Тадеус» взлетает!
Дейта ни секунды не раздумывая поднял Тада на вытянутых руках над собой, помогая тому принять форму «самолетика». Дрожь в механических суставах прошла, будто ее и не было, а в золотых глазах машины сверкнуло что-то по-человечески любящее.
Уилл усмехнулся, что андроид демонстративно проигнорировал его вопрос из-за ребенка, явно избегая прямого приказа не спасать капитанскую жизнь, когда посчитает нужным. Райкер не стал настаивать, решив, что вопрос обождет, и приобнял супругу, поцеловав ее в макушку.
Титан летел домой, все близкие были живы. Оставалось лишь надеяться, что отражение в зеркале останется для него привычным и знакомым, как сегодня. Если уж не своими стараниями, то тех, кто рядом.

"Reflections"
— Act I —
Симпозиум по психологии для ребенка семи лет – непосильный подвиг. Однако, Тадеус Райкер-Трой всегда был исключением из правила с самого момента своего появления. Он любил посещать с матерью подобные мероприятия, как только научился разговаривать и выражать желания. Во-первых, командировки означали, что не надо ходить в школу на борту Титана, а во-вторых, у него была возможность побывать не только на космических станциях Звездного флота, но и на настоящих планетах!
Сама концепция родного дома на каком-то космическом теле, которое никуда никогда (если, конечно, не случится катастрофа) не исчезнет, завораживала малыша ничуть не меньше сказок бабушки Луаксаны. Собственно, с бабушкой и пыталась управиться его мама около стойки кафетерия в просторном зале номер девять центрального космопорта Бетазеда. Ожидая в очереди, женщины спорили не то о посольских обязанностях Луаксаны, не то о том, как и кто «строил ей глазки» со сцены из лекторов симпозиума преклонного, почти ветхого возраста. Сам Тадеус еще не сильно вникал в такие разговоры старших, зато усиленно собирал вулканский конструктор в кафе, занимая столик в ожидании взрослых, и пытался почувствовать свою связь с этим миром по наставлению бабушки.
Тадеус был на незначительную четверть днк бетазоидом, а потому не владел ни телепатией, ни эмпатией, лишь любопытством и открытостью ко всему новому и материнским золотым сердцем. К сожалению, почувствовать Бетазед как родной дом ему никак не удавалось, как бы он ни утверждал мысленно незримой сущности-духу планеты, что он «свой». Может, потому что вокруг было слишком шумно после симпозиума, летали дроиды-разносчики, где-то за переборкой играли музыканты. А может потому что ему что-то активно мешало на подсознательном уровне, но понять, что именно, малыш еще не мог.
Предчувствие беды не поддавалось детскому уму так просто, как старшим…
Конструктор тихонько приобретал черты идеальной сферы, маленькие пальцы мальчика ловко маневрировали с детальками, пока вдруг над столиком Тада не померкло освещение яркого полуденного солнца, чьи лучи умело разбивались десятками подвешенных под потолком зеркал. В возникшем затемнении конструктор тоже показался всего лишь грудой палочек с округлыми навершиями для стыковки. Тад наивно поднял глаза наверх и внезапно заулыбался широко и открыто, увидев родное ему лицо.
- Папа! – воскликнул Тад.
- Тихо, малыш. Давай не будем портить сюрприз маме, хорошо? Я приготовил вам подарки, – сказал мужчина с бородой, склоняясь к столику так, чтобы не все видели его лицо из окружающих посетителей кафе. – Времени мало, а с одним я все никак не управлюсь, нужна твоя помощь. Ты ведь у нас маленький гений, верно?
Улыбка Райкера казалась неискренней, но Тад нередко замечал, что его капитан-отец часто улыбался, даже когда не чувствовал радости. Сейчас, видимо, проблема с подарками сильно расстроила папу, и Тадеус согласно кивнул, оставляя конструктор.
- Я помогу, пап, - уверенно заявил Тадеус.
Райкер застыл на секунду, глядя на ребенка. Вдали Диана и Луаксана оказались окружены еще несколькими почетными гостями симпозиума, а потому никто не видел Райкера около Тадеуса и не мог заметить странную нервозность мужчины.
Но замер он не от страха. Напротив, что-то в сердце сжалось от тоски, перемноженной на горькую радость. Идея? Безумная и глупая мысль с ноткой правды: это был и его сын, в какой-то степени, так ведь?..
Погладив ребенка по макушке, Райкер взял Тада за руку и повел из кафе. Конструктор так и остался на столике незавершенным, а одна деталька, резонирующая вдали от своих «собратьев» в ладони Тада, тоскливо зазвенела как сигнал к бедствию. Малыш взялся за руку Райкера крепче, пытаясь прогнать дурное чувство тревоги, но не ощутил привычного тепла родителя. Тад оглянулся к матери, словно ощущая, как струна между ним и Дианой начинает натягиваться, но ту совсем скрыли из виду другие посетители симпозиума и инстинктивное желание ребенка вернуться к маме потонуло в хоре голосов посетителей космопорта.

— Act II —

- Титан должен проследовать по указанным координатам к планете Вало и ожидать дальнейших инструкций. Выбор отказаться у вас есть, но тогда вы больше не увидите сына, капитан Райкер. Мы ожидаем вас здесь через три дня к двенадцати сотням часов. Если опоздаете, винить кроме себя будет некого.
Послание от похитителей, полученное спустя сутки в пути по вялому тахионному следу похитителей, звучало в конференц-каюте уже не первый раз. Капитан Райкер приказал направить звездолет по указанным в послании координатам до выяснения обстоятельств, чтобы не рисковать жизнью Тада, а Дейте дал персональное задание выяснить все, что только можно, по полученной трансляции. Преступники явно не желали, чтобы их быстро раскрыли. Послание было передано через четырнадцать частных спутниковых систем от неизвестного заказчика. Такая секретность не могла не настораживать, но разбираться вдали от цели не было ни минуты лишнего времени. Ситуация выходила за пределы случайного стечения обстоятельств, многие вопросы безопасности на корабле Дейте еще предстояло отрегулировать вместе с начальником службы охраны Титана. Лейтенант-коммандер Кайрос разделяла подозрения Дейты об утечке информации и кляла на родном аркарианском наречии всех потенциальных предателей. Кто-то очень близкий к семье Райкеров-Трой выдал данные преступникам о намерении Дианы взять на симпозиум своего малолетнего сына. Пока Кайрос изучала послания с борта Титана с даты приглашения Дианы на симпозиум, Дейта всматривался в искаженные лица похитителей на панели в стене за капитанским креслом во главе длинного стола заседаний.
Восстановить лица оказалось непосильной задачей даже для бортового компьютера Титана вместе с усилиями самого Дейты. А это значило лишь одно. Методика Шерлока Холмса не давала сбоев даже в самых невероятных ситуациях – этих лиц не было на самом деле, в той мере, в какой можно было бы рассуждать по-человечески. Догадка озарила память коммандера и золотые глаза блеснули в свете проплывающих звезд за окном помещения.
- Компьютер, увеличь сектор А-14-Ф-8 в тысячу раз, - попросил Дейта, изучая приближенный кадр шеи преступника под его размытым лицом и даже сам подошел поближе, неспешно, но пристально всматриваясь в искаженный квадрат кожи. Догадка оправдала себя, но Дейта не почувствовал триумфа, как, впрочем, и всегда, лишь желание поскорее выяснить, кто и зачем похитил малыша Тадеуса.
Резко отвернувшись от панели на стене, Дейта вернулся к столу и взялся за панель управления, встроенную в столешницу. Пальцы андроида перебирали потоки данных на экране с такой быстротой, что любой другой смотрящий на его работу почувствовал бы помутнение и тошноту. Но Дейта быстро искал контактные данные, которые, как он знал с недавних пор, перемещались в галактической компьютерной сети подобно мигрирующим стаям птиц. Ему надо было поймать хотя бы одну, чтобы выйти на все данные, и наконец удача попалась за птичий хвост.
Спустя пять минут, к его вящему недовольству, с помощью проекторов в конференц-каюте около панорамного окна возникла проекция мужчины в весьма странном для текущей эпохи костюме.
- А, мой старый добрый друг, коммандер Дейта, мы давно не виделись, - произнес деланно учтиво профессор Мориарти. Голограмма врага Шерлока Холмса, ожившая еще на Энтерпрайзе-Ди по стечению обстоятельств, с недавних пор обрела максимально желанную свободу перемещений по ГКС, и теперь Дейта был несколько удручен этим фактом.
- Профессор, - поздоровался андроид, поднимаясь с кресла. – Как поживает графиня?
- Моя прекрасная супруга чувствует себя отлично, а Вы?.. Ах, простите, я не хотел оскорбить.
- Нисколько, - честно ответил Дейта, хотя и отметил попытку Мориарти напомнить ему о недостатке машинного тела по сравнению с голографическим. Выискивать слабости в Шерлоке Холмсе, а точнее в самом Дейте в роли сыщика, было заложено в Мориарти от его искусственной природы.
– Скажите, профессор, знает ли Ваша супруга о подпольном бизнесе, который Вы устроили? – подойдя ближе, Дейта наклонил голову на бок. - О рабстве таких же голограмм, как и Вы сами?
- Какая чушь, сэр! Вы оскорбляете меня такими упреками! Я уважаемые джентльмен. Среди подобных мне голограмм весьма респектабельная личность. В каком-то роде отец нации…
- Профессор, у меня есть доказательства Вашего преступного бизнеса. Конечно, создавать голограммы самими голограммами с учетом их нового статуса в Федерации не запрещено, - отметил Дейта уже не таким равнодушным для машины голосом, будто впадая в амплуа сыщика как на голодеке. Андроид обошел Мориарти, чтобы у того была возможность смотреть как на Дейту, так и на экран за его спиной.
- Тем не менее, Вы продаете их модификации на черном рынке. И ваши голограммы-рабы прямо сейчас используются для шантажа офицеров Звездного флота. Полагаю, именно по этой причине Вы их лично модифицировали и брендировали своими инициалами, чтобы иметь к ним универсальный код доступа и уничтожить, когда заказ будет выполнен.
Скосив взгляд на экран, где отчетливо виднелись едва заметные буквы «Д.М.» на доле миллиметра кожи его «товара», Джеймс Мориарти с улыбкой, но раздосадовано всплеснул руками.
- Что ж, пойман с поличным. И что Вы теперь намерены делать? – уточнил Мориарти с вызовом, но достоинством художественного злодея.
- В любой другой ситуации я бы отдал все свои улики Службе безопасности Звездного флота. Я не отрицаю того факта, что я передам им достаточно сведений для усиления мер контроля за голограммами в пределах Федерации. Но в данный момент мне нужно получить от Вас информацию о заказчиках этих голограмм.
- И что будет, если откажусь Вам помогать? – спросил Джеймс Мориарти, уже пять раз попытавшись покинуть палубу Титана, но тщетно. Дейта сымитировал сочувствующую улыбку на шестой попытке, о которой его оповестила внутренняя сетевая коммуникация с бортовым компьютером. Каждая попытка голограммы сбежать пресекалась компьютером Титана с его четкой заложенной инструкции еще до включения контакта.
- Я доведу до сведения графини Ваш обман, - заявил прямо Дейта, отметив, как переменился в лице Мориарти. Видимо, он ожидал удара «благороднее» - бой, арест, поединок, но никак не удар в самое сердце, и очевидно опешил.
- Она поверила, что Вы больше не занимаетесь криминальным бизнесом, что Вы стали добропорядочным гражданином Федерации, вопреки своей литературной биографии. Полагаю, Вы полюбили ее за категоричность и решительность, не так ли? Вы знаете, как она отреагирует, увидев Вас в новом свете, как работорговца ей и Вам подобных созданий?
Голограммы и в самом деле солидно отличались от воплощенного изначально в реальной материи Дейты. Их чувства и эмоции были частью их программы, а потому они почти как люди вполне могли переживать, смеяться, плакать или радоваться. И сейчас Дейта видел, как напугал своего давнего соперника, страх замерцал в глазах голограммы молниями, вместе с гневом и картинной решимостью.
- Я понимаю условия. И принимаю их. Но все же я настаиваю, чтобы Вы, сэр, дали слово не открывать графине правды, пока я сам не разберусь с вопросами своего частного предприятия и его работы. Рабство слишком громкое слово для цивилизованного общества, в котором мы живем с моей супругой…
- Я даю слово, что при получении всей нужной информации о заказчиках конкретно этих голограмм, Ваш секрет останется со мной в безопасности, - произнес Дейта уверенно и искренне. – Кто заказал эти голограммы?

— Act III —

Капитан Райкер с трудом сидел ровно в своем командном кресле на мостике. По правую и левую руку от него было пусто, что само по себе немного нервировало. Диана старалась работать вопреки переживаниям, поскольку никто не отменял обязанностей советника, а Дейта выполнял его личный приказ, и пока присутствие старпома на палубе не требовалось.
- Сэр, мы приближаемся к Вало. Кардассианская граница через четыре парсека, - оповестил энсин Яксли, сидящий за панелью навигации перед Райкером.
- Желтая тревога, - скомандовал Уилл, и палубы Титана тут же окрасились желтыми огнями вдоль всех коридоров и в каютах экипажа, чтобы оповестить о возможной угрозе, в которую они сами добровольно летели на варп четыре.
- Сбавьте скорость, энсин, половина импульса. Что у нас на сканах?
- Сэр, сканеры дальнего действия засекли кардассианский звездолет. Класс Хедеки. Они летят к планете.
- Нас ждали, но не приветствуют? – спросил с безрадостной насмешкой Райкер, склонившись на правый подлокотник.
- Капитан, - заговорила за спиной лейтенант-коммандер Кайрос. – Мы получаем два сигнала. С Вало и с кардассианского корабля.
В этот момент из конференц-каюты вышел Дейта. Услышав про две передачи, которые получал Титан, старпом устроился в своем кресле по правую руку от Райкера.
- Сэр, рекомендую сначала послушать сообщение с корабля.
Уилл кивнул.
- Кайрос, на экран.
В следующий момент вновь размытые лица похитителей показались на широком лобовом экране Титана вместо панорамы кардассианской границы.
- Титан, ваша задача уничтожить штаб обороны Истинного Пути по координатам, которые указаны в данной трансмиссии. Любое сопротивление нашим требованиям дорого обойдется Тадеусу…
Уилл напрягся всем телом, услышав угрозу, и наклонился чуть вперед, сжимая кулаки. Будь его воля, он бы задушил голыми руками негодяя, что угрожал его малолетнему сыну, даже несмотря на чудовищность самого поступка – убийства. Сейчас состояние Уилла было далеко от логичного, поэтому Дейта поспешил нашептать ему на ухо о том, что узнал от Мориарти, и когда короткий доклад андроида осел в голове Уилла, настроение капитана Титана стало еще более мрачным, чем прежде.
- Томас, давай поговорим без иллюзий, - пророкотал Райкер, вставая с капитанского кресла. Какое-то мгновение голограммы без лиц еще держались на экране, но вскоре их силуэты исчезли и в поле зрения за штурвалом кардассианского, судя по всему угнанного, транспортника, оказался Уильям Томас Райкер, как капля воды похожий на капитана Райкера, разве что в совершенно другом облачении, больше черном и с металлическими украшениями бажорцев, видимо, как дань уважения культуре, ради которой предал Звездный Флот.
Случайно возникший в ходе транспортного инцидента клон Уильяма прожил долгие годы в полной изоляции. Его случайно обнаружили во время экспедиции Энтерпрайза-Ди, и клон, застрявший в звании лейтенанта, оказался далеко не таким «послушным», как тогда еще коммандер Райкер. Условно братья едва ли поддерживали связь после убытия клона. Клон выбрал себе за основное второе имя «Томас» и продолжил службу отдельно от Уильяма, но не долго. Война Маки с Кардассией и потом война с Доминионом утянули Томаса с головой.
- Давно не виделись, Уилл.
- Мне говорили, что ты сбежал из тюрьмы. Видимо, снова тянет за решетку? Зачем тебе мой сын?
- Разве не очевидно? Вы прибыли туда, куда я хотел. И вы сделаете то, что Федерация должна была сделать еще до войны. Эта планета принадлежит валойцам!
- Томас, где мой сын? – воскликнул Уилл.
Дейта встал с кресла и оказался рядом с капитаном, напоминая ему тем самым о необходимости держать себя в руках.
- Капитан, с Вало требуют немедленно покинуть границу. На базе кардассианской обороны заряжают оружие, - оповестила Кайрос.
- Красная тревога, поднять щиты! - скомандовал Дейта.
- Атакуйте первыми, - вклинился Томас. - Мощи Титана хватит, чтобы разнести их базу в пыль. Как только Вало будет свободна, я передам координаты, где можно будет подобрать Тадеуса.
- Я не начну войну Федерации с Кардассией из-за твоего жалкого подобия партизанского благородства, Томас! – рыкнул Уильям, обличительно ткнув пальцем в сторону «брата». - Маки больше нет! Бажор свободен!
- Кардассия поработила сотни планет, искоренила тысячи народов, не только Бажор пострадал в оккупации! Вало был частью Федерации! Если хочешь увидеть сына живым, Уильям, сделаешь то, что я сказал. Вы прикроете нашу атаку на Вало своими орудиями, иначе кардассианцы сами убьют его вместе с нами. Конец связи!
Выдохнув ненависть из легких, Уильям быстро приказал отозваться на сигнал с планеты.
- Звездолету Федерации «Титан», требуем немедленно покинуть территорию Кардассии, повторять мы больше не станем!
- Вало, говорит капитан «Титана» Уильям Райкер! – стараясь совладать с волнением, Уилл взял волю в кулак и заговорил уверенным командирским тоном. - Мы прибыли в связи с расследованием преступления на территории Федерации, мы на своей стороне границы, ваши агрессивные действия неприемлемы. Отключите оружие во избежание недоразумений с обеих сторон. На вас планируется атака диссидентов!
- Связь прервана с их стороны, капитан, - оповестила Кайрос.
- Что показали сканеры, Фарадей? – обратился Дейта к офицеру за операционным пультом, подходя к некогда своему обычному месту на мостике.
- Показатели неточные, сэр, на хедеки установлен ромуланский щит. Численность экипажа варьируется от двух до пяти человек, точнее сказать не могу. Судно направилось на Вало, на юго-восток от космопорта Норк Дейтем. Там видно скопление форм жизней, показатели неточные на таком расстоянии.
- Ромуланские технологии во всем. Звездному флоту такая экспансия соседей явно не понравится, - отметила Кайрос, перепроверяя данные со своей тактической панели.
- Сейчас это второстепенный вопрос, - произнес Дейта и снова глянул на Уилла. – Сэр, любая агрессия против кардассианцев со стороны Федерации на Вало недопустима. Мы должны предупредить их об атаке.
- Томас хочет прикрыться нами как щитом, держа Тада на месте боя. Думает, что я все сделаю, чтобы сберечь сына. И он прав.
Мостик погрузился в напряженное молчание, многие офицеры уставились на капитана, кто с сочувствием, кто с волнением за последствия.
- Мы не будем участвовать в военных действиях против кардассианцев, - уверенно и достаточно громко произнес Райкер, сжимая кулаки. - Я сам высажусь на Вало с группой перехвата, остановлю Томаса и его подельников, пока они не зашли в город. Пытайтесь дозваться до правительства, объясните им ситуацию, - приказал Уилл старпому, дальше обернувшись к тактическому посту. - Кайрос, срочно отберите нескольких быстрых и сильных офицеров, мне нужен шаттл в главном доке и…
Мир внезапно помутился перед глазами, и Уилл начал заваливаться на пол мостика. Краем глаза он успел заметить испуганные лица офицеров по науке и самой Кайрос, а после ничего не выражающее лицо коммандера Дейты, оказавшегося над ним. Открыв было рот, Райкер так и не смог сказать и слово старпому, и погрузился во мрак внезапного бессознательного.

Пришел капитан в себя уже в разгар десантной операции на Вало. Увидев прежде всего Диану, Уилл инстинктивно улыбнулся, но события последних минут в его памяти тут же завели его как мотор на агрессивные действия и допрос.
- Где он?.. Вот же… - подобрать какое-то оскорбление пока не получалось, и Райкер не был уверен, что «сукин сын» достаточно отразит ситуацию в отношение андроида, у которого дефакто были лишь создатели, а не родители.
- Капитан, мы над Вало на стандартной орбите, получаем передечу от службы безопасности кардассианцев. Они приняли данные о диссидентах, коммандер Дейта и группа высадки с ними. Трансмиссия онлайн.
Уилл сел в капитанском кресле ровно и дождался, когда на лобовом экране возникнет картинка. Камера тряслась, судя по всему, запись велась с головного убора кардассианца на передовой отряда. Офицеры Звездного флота мелькали в кадре вместе с другими кардассианцами. По окружению стало ясно, что они где-то в подземных тоннелях, засохшей канализации или подземной линии транспорта.
Раздались первые выстрелы, и Уилл уставился на засаду диссидентов во главе с Томасом Райкером. Видеть свое лицо, искаженное ненавистью, казалось сродни наваждению еще хуже, чем внезапный обморок. Инициатор его расстройства тоже вскоре показался на экране, внезапно ворвавшись в бой за спинами диссидентов вместе с Кайрос и еще лейтенантом Майлзом. Перекрестный огонь почти застал Томаса врасплох, и он схватил что-то небольшое на руки. Осознав, что это его сын, Уилл вскочил на ноги вместе с Дианой.
- Поднимите их на борт! Живо!
- Сэр, они слишком глубоко под землей, там кругом металлическая обшивка.
Тем временем Томас с Тадом на руках нырнул куда-то вбок и исчез из поля зрения кардассианских вооруженных сил. Уилл успел заметить лишь то, что Дейта рванул следом за ним, отдав приказ Кайрос держаться с основным отрядом кардассианцев и поймать других диссидентов.
- Установите связь с Дейтой, - приказал Уилл, касаясь дельты Звездного Флота на груди.
Сигнал коммуникатора остался без ответа.
- Жизненные показатели? – спросил Уилл у операционного офицера.
- В норме, сэр. Системы коммандера в порядке, но он вступил в бой.
- Черт тебя дери, Пиноккио! Установите с ним связь!
Это были самые долгие полчаса в его жизни. Сигнал с Титана оставался без ответа еще дополнительные пять секунд, и когда Уилл уже хотел все же сам спуститься на планету, наконец-то на его требование ответить отозвались.
- Капитан, Тадеус в безопасности. Мы в трех километрах от Космопорта у входа в подземный склад. Координаты должны быть у вас… Можете… п-п-поднять…
- Дейта!.. Что со связью? – растерявшись, Уилл посмотрел на смену Кайрос, лейтенанта Лоушань.
– Связь в порядке!
- Сэр, показатели коммандера нестабильные.
- Инженерная! – быстро позвал Райкер.
- Здесь, сэр!
- Главного инженера и помощников в медотсек! Поднимите Тада и Дейту в лазарет, немедленно!
Взяв супругу за руку, Уилл поспешил к турболифту.

— Act IV —

В лазарете около двух коек копошились как инженеры, так и врачи. Тадеуса зацепило незначительно, и мальчик уже рвался к родителям, когда они ворвались в лазарет, а вот у второй койки ситуация оказалась куда тяжелее.
- Мама! – напросившись к Диане на руки, Тад подозвал к себе и отца. – Папа, его ранил дядя Томас.
- Дядя Томас… - пробурчал Уилл, обнимая сына с Дианой вместе. – Милый, этот человек нам не родственник. Уж точно не после того, что он сделал.
Оглянувшись на койку, где пытались починить Дейту, Уилл хотел было подойти ближе, но главный инженер остановил его на подходе.
- Сэр, нам нужно место и техника. Инженерная, телепортируйте в лазарет инструменты по списку! Нам нужны…

Три часа. Целых три часа заняла операция по ремонту. По спасению? Наверное, дольше Дейту никогда чинить не приходилось даже после общения с Лором. Его системы сами следили за своей работоспособностью, он редко нуждался в инженерном осмотре, но в этот раз без помощи людей Пиноккио был на грани поломаться раз и навсегда, о чем главный инженер предупредил спустя половину этого времени в поте лица и едва выбирая выражения со старшим по званию от стресса.
Тем временем вопросы безопасности Вало требовали внимания Райкера и к другому участнику атаки – Томасу. Уже не имея никаких причин для опасений, Уилл спустился на планету, чтобы от лица командования флота пообщаться с властями Вало и после со своим «братом». Первую часть визита он смог выдержать с достоинством, несмотря на море упреков от кардассианцев. Ситуация оказалась экстренной для всех, и Штаб был рад узнать, что все же экипажу Титану удалось посодействовать в предотвращении вооруженного переворота на Вало, хотя их втянули в этот вопрос против воли. Стараниями человека, которого Уилл начал искренне ненавидеть.
Капитан Райкер попросил о короткой встрече напоследок и ему позволили повидаться с организатором нападения. Скрепя сердце, он спустился в подземную тюрьму, что располагалась под военным комплексом – огрызки владений Обсидианового Ордена. Уилл медленно остановился напротив темной клетки, в которую засунули Томаса и его подвижников. Судя по холоду и сырости, впереди у них предстояло далеко не радужное ожидание первого судебного заседания.
- Я знаю, что не способен на такую бесчеловечную подлость как похищение ребенка. Мы с тобой уже нисколько не похожи друг на друга, - произнес Уилл с презрением.
- Ты живешь в раю со своей семьей, Уилл. Естественно, тебе не понять, на что способны отчаявшиеся люди, когда у них все забрали, и никому нет дела до их страданий.
- Тадеус чуть не погиб по твоей вине. Мой друг на грани смерти по твоей вине! Слезы Дианы на твоей совести, если она у тебя еще есть хоть в каком-то ущербном виде! – начал кричать Уилл, подойдя ближе к решетке.
Томас отвел взгляд в сторону, услышав имя Дианы. Заметив боль в похожих на свои глаза, Уилл взял гнев под контроль и следом презрительно хмыкнул.
- Ты нарушил владения Кардассии, устроил вооруженный конфликт с законными властями Вало. Их суд будет решать твою судьбу. Звездный Флот тебе не поможет, лишь перешлет данные по обвинению в похищении, рапорт о котором я уже направил в штаб. Прощай, Томас… Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.
Уилл искренне надеялся, что так и будет. Он развернулся на выход, чтобы уйти и оставить Томаса позади раз и навсегда.
- Увидишь, - вдруг раздалось ему в спину на пол пути к свободе. – В самый темный час твоей жизни. В зеркале.
Застопорившись на месте, Райкер принял удар в сердце, но не оглянулся на клетку. Он ушел из тюрьмы в сопровождении стражников блока и больше не произносил имя Томаса даже мысленно, твердо намереваясь избавить свое собственное досье от буквы «Т» раз и навсегда.

— Act V —

- Сэр, если Вы хотите написать на меня рапорт в штаб, я готов помочь с его составлением, поскольку мои действия, с учетом вашего бессознательного состояния, лучше могу описать лишь я сам.
Райкер стоял около койки Дейты в лазарете, скрестив руки на груди. Надув щеки, Уилл возвышался над ним изваянием угрюмо молча, сверля андроида пристальным и недовольным взглядом. На реплику Дейты он тоже не ответил, продолжив беззвучно осуждать все, что тот успел натворить, как раз начиная с нападения на собственного капитана.
Дейта состроил расстроенное выражение лица, подражая этакому чувству вины перед капитаном… Точнее, другом.
- Сэр, времени на размышления и убеждения оказалось недостаточно. Вы приказали мне заниматься контактом с Вало, сами решили подвергнуть свою жизнь угрозе во время высадки в зону боевых действий. Вы и так прекрасно знаете, что капитан не должен покидать мостик в таких обстоятельствах. Я следовал вашему же примеру. Вы бы никогда не позволили капитану Пикару подвергнуть себя такому риску…
Вздернув одну бровь, Уилл вытянул губы в молчаливом осуждении. Дейта стих и открыл было снова рот, поразмыслив над дальнейшей речью, чтобы что-то сказать, но слова застряли в механическом горле на пару секунд. Андроид виновато потупил взгляд. Он использовал на Уилле самый безопасный способ обезвреживания – вулканский нервный захват, научившись ему у самого Спока. Прежде Дейта никогда не применял его на своих и тем более старших по званию. Камеры на мостике Титана показали все действия и перемещения андроида на борту судна, Уилл их достаточно досконально изучил, прежде чем явиться на встречу с пришедшим в себя андроидом.
Практически то же, что он сказал Уиллу, Дейта заявил и на мостике, когда Райкер упал без чувств, а остальные офицеры даже схватились за фазеры, поняв, что произошло.
«Жизнь капитана – мой первый приоритет во всех экстренных ситуациях. Я спущусь на планету вместо него» - заявил Дейта, без чьей-либо помощи подняв Уилла под руки и разместив в капитанском кресле. Долю секунды он смотрел на лицо капитана, будто прося прощение - так виделось со стороны теперь уже вполне пришедшего в себя Уилла в капитанской рубке, когда они летели домой на звездную базу двести семь.
«Всю ответственность за операцию беру на себя, но мои приказы прошу выполнять неукоснительно, от этого зависит жизнь Тадеуса. Кайрос, со мной! Оповестите Советника, продолжайте передавать сигнал тревоги на Вало!»
О ходе боя на Вало стало ясно немногим позже. Томас Райкер узнал о тайных переходах под Вало и хотел свергнуть местное правительство, чтобы начать партизанскую экспансию по всей границе Федерации и Кардассии. Грандиозные планы сломались, когда Титан не стал участвовать в боевых действиях, даже рискуя жизнью Тадеуса. Поднять руку в наказание на ребенка Томас, судя по всему, не смог. Или не успел. Благодаря Дейте.
- Тадеус сказал, что ты подставился под фазер, чтобы защитить его… - наконец заговорил Уилл, и Дейта просто кивнул в ответ.
- Жизнь первого офицера тоже важна для работоспособности корабля, ты это помнишь? У нас нет здесь клона Джорди, чтобы мог вытащить тебя с того света. Хорошо, что он был на смене на Утопии Планитии, когда запросили помощь.
- Тадеус был ранен похитителем, когда я попробовал приблизиться. Он не плакал, но… Этого хватило. Чтобы… чтобы.
Выразить мысль до конца, Дейта не смог, но и не потребовалось. Опустив глаза на свою порванную и почерневшую униформу, которую доразодрали уже инженеры от шеи до талии, Дейта дрожащей от перегрузки рукой прикрылся медицинским термопледом, скорее из этических соображений, нежели от холода. Перегрузка всех систем затронула и позитронный мозг, он еще тяжело калибрировал моторику, но шел на поправку сам по себе, медленно, но верно.
Наверное, увидь Уилл раны Тадеуса на месте Дейты, натворил бы много глупостей, не спас ребенка и сам бы сильно подставился, оставив Диану вдовой, а сына наполовину сиротой. Даже андроид не смог рационально размышлять в такой ситуации. Или смог, просто по-человечески сделав все лучше и эффективнее, чем мог бы даже любящий отец в лице Уилла. Райкер тяжело вздохнул, распуская руки. Сердиться на Дейту можно было сколько угодно, факты от того не менялись: сын был цел и почти невредим, враги схвачены, политический кризис обернулся в очередной шаг для укрепления Бажорского соглашения. В целом, Томас Райкер добился прямо противоположного эффекта, а Дейта показал себя в очередной раз куда более человечным, чем сам себя мог оценить.
- Ты схватил Томаса живьем и спас моего сына. Федерация, Кардассия… моя семья в долгу у тебя. Спасибо, Дейта. Я очень рад, что ты сам остался жив. Но учти, в дальнейшем я запрещаю использовать на себе твои вулканские приемчики, это ясно, коммандер?
В этот момент в лазарет внезапно влетел Тадеус под присмотром подоспевшей следом миссис Райкер-Трой. Заметив, что Дейта пришел в себя, мальчик вскарабкался на койку и плюхнулся на андроида.
- Моноплан «Тадеус» взлетает!
Дейта ни секунды не раздумывая поднял Тада на вытянутых руках над собой, помогая тому принять форму «самолетика». Дрожь в механических суставах прошла, будто ее и не было, а в золотых глазах машины сверкнуло что-то по-человечески любящее.
Уилл усмехнулся, что андроид демонстративно проигнорировал его вопрос из-за ребенка, явно избегая прямого приказа не спасать капитанскую жизнь, когда посчитает нужным. Райкер не стал настаивать, решив, что вопрос обождет, и приобнял супругу, поцеловав ее в макушку.
Титан летел домой, все близкие были живы. Оставалось лишь надеяться, что отражение в зеркале останется для него привычным и знакомым, как сегодня. Если уж не своими стараниями, то тех, кто рядом.

"Reflections"
— Act I —
Симпозиум по психологии для ребенка семи лет – непосильный подвиг. Однако, Тадеус Райкер-Трой всегда был исключением из правила с самого момента своего появления. Он любил посещать с матерью подобные мероприятия, как только научился разговаривать и выражать желания. Во-первых, командировки означали, что не надо ходить в школу на борту Титана, а во-вторых, у него была возможность побывать не только на космических станциях Звездного флота, но и на настоящих планетах!
Сама концепция родного дома на каком-то космическом теле, которое никуда никогда (если, конечно, не случится катастрофа) не исчезнет, завораживала малыша ничуть не меньше сказок бабушки Луаксаны. Собственно, с бабушкой и пыталась управиться его мама около стойки кафетерия в просторном зале номер девять центрального космопорта Бетазеда. Ожидая в очереди, женщины спорили не то о посольских обязанностях Луаксаны, не то о том, как и кто «строил ей глазки» со сцены из лекторов симпозиума преклонного, почти ветхого возраста. Сам Тадеус еще не сильно вникал в такие разговоры старших, зато усиленно собирал вулканский конструктор в кафе, занимая столик в ожидании взрослых, и пытался почувствовать свою связь с этим миром по наставлению бабушки.
Тадеус был на незначительную четверть днк бетазоидом, а потому не владел ни телепатией, ни эмпатией, лишь любопытством и открытостью ко всему новому и материнским золотым сердцем. К сожалению, почувствовать Бетазед как родной дом ему никак не удавалось, как бы он ни утверждал мысленно незримой сущности-духу планеты, что он «свой». Может, потому что вокруг было слишком шумно после симпозиума, летали дроиды-разносчики, где-то за переборкой играли музыканты. А может потому что ему что-то активно мешало на подсознательном уровне, но понять, что именно, малыш еще не мог.
Предчувствие беды не поддавалось детскому уму так просто, как старшим…
Конструктор тихонько приобретал черты идеальной сферы, маленькие пальцы мальчика ловко маневрировали с детальками, пока вдруг над столиком Тада не померкло освещение яркого полуденного солнца, чьи лучи умело разбивались десятками подвешенных под потолком зеркал. В возникшем затемнении конструктор тоже показался всего лишь грудой палочек с округлыми навершиями для стыковки. Тад наивно поднял глаза наверх и внезапно заулыбался широко и открыто, увидев родное ему лицо.
- Папа! – воскликнул Тад.
- Тихо, малыш. Давай не будем портить сюрприз маме, хорошо? Я приготовил вам подарки, – сказал мужчина с бородой, склоняясь к столику так, чтобы не все видели его лицо из окружающих посетителей кафе. – Времени мало, а с одним я все никак не управлюсь, нужна твоя помощь. Ты ведь у нас маленький гений, верно?
Улыбка Райкера казалась неискренней, но Тад нередко замечал, что его капитан-отец часто улыбался, даже когда не чувствовал радости. Сейчас, видимо, проблема с подарками сильно расстроила папу, и Тадеус согласно кивнул, оставляя конструктор.
- Я помогу, пап, - уверенно заявил Тадеус.
Райкер застыл на секунду, глядя на ребенка. Вдали Диана и Луаксана оказались окружены еще несколькими почетными гостями симпозиума, а потому никто не видел Райкера около Тадеуса и не мог заметить странную нервозность мужчины.
Но замер он не от страха. Напротив, что-то в сердце сжалось от тоски, перемноженной на горькую радость. Идея? Безумная и глупая мысль с ноткой правды: это был и его сын, в какой-то степени, так ведь?..
Погладив ребенка по макушке, Райкер взял Тада за руку и повел из кафе. Конструктор так и остался на столике незавершенным, а одна деталька, резонирующая вдали от своих «собратьев» в ладони Тада, тоскливо зазвенела как сигнал к бедствию. Малыш взялся за руку Райкера крепче, пытаясь прогнать дурное чувство тревоги, но не ощутил привычного тепла родителя. Тад оглянулся к матери, словно ощущая, как струна между ним и Дианой начинает натягиваться, но ту совсем скрыли из виду другие посетители симпозиума и инстинктивное желание ребенка вернуться к маме потонуло в хоре голосов посетителей космопорта.

— Act II —

- Титан должен проследовать по указанным координатам к планете Вало и ожидать дальнейших инструкций. Выбор отказаться у вас есть, но тогда вы больше не увидите сына, капитан Райкер. Мы ожидаем вас здесь через три дня к двенадцати сотням часов. Если опоздаете, винить кроме себя будет некого.
Послание от похитителей, полученное спустя сутки в пути по вялому тахионному следу похитителей, звучало в конференц-каюте уже не первый раз. Капитан Райкер приказал направить звездолет по указанным в послании координатам до выяснения обстоятельств, чтобы не рисковать жизнью Тада, а Дейте дал персональное задание выяснить все, что только можно, по полученной трансляции. Преступники явно не желали, чтобы их быстро раскрыли. Послание было передано через четырнадцать частных спутниковых систем от неизвестного заказчика. Такая секретность не могла не настораживать, но разбираться вдали от цели не было ни минуты лишнего времени. Ситуация выходила за пределы случайного стечения обстоятельств, многие вопросы безопасности на корабле Дейте еще предстояло отрегулировать вместе с начальником службы охраны Титана. Лейтенант-коммандер Кайрос разделяла подозрения Дейты об утечке информации и кляла на родном аркарианском наречии всех потенциальных предателей. Кто-то очень близкий к семье Райкеров-Трой выдал данные преступникам о намерении Дианы взять на симпозиум своего малолетнего сына. Пока Кайрос изучала послания с борта Титана с даты приглашения Дианы на симпозиум, Дейта всматривался в искаженные лица похитителей на панели в стене за капитанским креслом во главе длинного стола заседаний.
Восстановить лица оказалось непосильной задачей даже для бортового компьютера Титана вместе с усилиями самого Дейты. А это значило лишь одно. Методика Шерлока Холмса не давала сбоев даже в самых невероятных ситуациях – этих лиц не было на самом деле, в той мере, в какой можно было бы рассуждать по-человечески. Догадка озарила память коммандера и золотые глаза блеснули в свете проплывающих звезд за окном помещения.
- Компьютер, увеличь сектор А-14-Ф-8 в тысячу раз, - попросил Дейта, изучая приближенный кадр шеи преступника под его размытым лицом и даже сам подошел поближе, неспешно, но пристально всматриваясь в искаженный квадрат кожи. Догадка оправдала себя, но Дейта не почувствовал триумфа, как, впрочем, и всегда, лишь желание поскорее выяснить, кто и зачем похитил малыша Тадеуса.
Резко отвернувшись от панели на стене, Дейта вернулся к столу и взялся за панель управления, встроенную в столешницу. Пальцы андроида перебирали потоки данных на экране с такой быстротой, что любой другой смотрящий на его работу почувствовал бы помутнение и тошноту. Но Дейта быстро искал контактные данные, которые, как он знал с недавних пор, перемещались в галактической компьютерной сети подобно мигрирующим стаям птиц. Ему надо было поймать хотя бы одну, чтобы выйти на все данные, и наконец удача попалась за птичий хвост.
Спустя пять минут, к его вящему недовольству, с помощью проекторов в конференц-каюте около панорамного окна возникла проекция мужчины в весьма странном для текущей эпохи костюме.
- А, мой старый добрый друг, коммандер Дейта, мы давно не виделись, - произнес деланно учтиво профессор Мориарти. Голограмма врага Шерлока Холмса, ожившая еще на Энтерпрайзе-Ди по стечению обстоятельств, с недавних пор обрела максимально желанную свободу перемещений по ГКС, и теперь Дейта был несколько удручен этим фактом.
- Профессор, - поздоровался андроид, поднимаясь с кресла. – Как поживает графиня?
- Моя прекрасная супруга чувствует себя отлично, а Вы?.. Ах, простите, я не хотел оскорбить.
- Нисколько, - честно ответил Дейта, хотя и отметил попытку Мориарти напомнить ему о недостатке машинного тела по сравнению с голографическим. Выискивать слабости в Шерлоке Холмсе, а точнее в самом Дейте в роли сыщика, было заложено в Мориарти от его искусственной природы.
– Скажите, профессор, знает ли Ваша супруга о подпольном бизнесе, который Вы устроили? – подойдя ближе, Дейта наклонил голову на бок. - О рабстве таких же голограмм, как и Вы сами?
- Какая чушь, сэр! Вы оскорбляете меня такими упреками! Я уважаемые джентльмен. Среди подобных мне голограмм весьма респектабельная личность. В каком-то роде отец нации…
- Профессор, у меня есть доказательства Вашего преступного бизнеса. Конечно, создавать голограммы самими голограммами с учетом их нового статуса в Федерации не запрещено, - отметил Дейта уже не таким равнодушным для машины голосом, будто впадая в амплуа сыщика как на голодеке. Андроид обошел Мориарти, чтобы у того была возможность смотреть как на Дейту, так и на экран за его спиной.
- Тем не менее, Вы продаете их модификации на черном рынке. И ваши голограммы-рабы прямо сейчас используются для шантажа офицеров Звездного флота. Полагаю, именно по этой причине Вы их лично модифицировали и брендировали своими инициалами, чтобы иметь к ним универсальный код доступа и уничтожить, когда заказ будет выполнен.
Скосив взгляд на экран, где отчетливо виднелись едва заметные буквы «Д.М.» на доле миллиметра кожи его «товара», Джеймс Мориарти с улыбкой, но раздосадовано всплеснул руками.
- Что ж, пойман с поличным. И что Вы теперь намерены делать? – уточнил Мориарти с вызовом, но достоинством художественного злодея.
- В любой другой ситуации я бы отдал все свои улики Службе безопасности Звездного флота. Я не отрицаю того факта, что я передам им достаточно сведений для усиления мер контроля за голограммами в пределах Федерации. Но в данный момент мне нужно получить от Вас информацию о заказчиках этих голограмм.
- И что будет, если откажусь Вам помогать? – спросил Джеймс Мориарти, уже пять раз попытавшись покинуть палубу Титана, но тщетно. Дейта сымитировал сочувствующую улыбку на шестой попытке, о которой его оповестила внутренняя сетевая коммуникация с бортовым компьютером. Каждая попытка голограммы сбежать пресекалась компьютером Титана с его четкой заложенной инструкции еще до включения контакта.
- Я доведу до сведения графини Ваш обман, - заявил прямо Дейта, отметив, как переменился в лице Мориарти. Видимо, он ожидал удара «благороднее» - бой, арест, поединок, но никак не удар в самое сердце, и очевидно опешил.
- Она поверила, что Вы больше не занимаетесь криминальным бизнесом, что Вы стали добропорядочным гражданином Федерации, вопреки своей литературной биографии. Полагаю, Вы полюбили ее за категоричность и решительность, не так ли? Вы знаете, как она отреагирует, увидев Вас в новом свете, как работорговца ей и Вам подобных созданий?
Голограммы и в самом деле солидно отличались от воплощенного изначально в реальной материи Дейты. Их чувства и эмоции были частью их программы, а потому они почти как люди вполне могли переживать, смеяться, плакать или радоваться. И сейчас Дейта видел, как напугал своего давнего соперника, страх замерцал в глазах голограммы молниями, вместе с гневом и картинной решимостью.
- Я понимаю условия. И принимаю их. Но все же я настаиваю, чтобы Вы, сэр, дали слово не открывать графине правды, пока я сам не разберусь с вопросами своего частного предприятия и его работы. Рабство слишком громкое слово для цивилизованного общества, в котором мы живем с моей супругой…
- Я даю слово, что при получении всей нужной информации о заказчиках конкретно этих голограмм, Ваш секрет останется со мной в безопасности, - произнес Дейта уверенно и искренне. – Кто заказал эти голограммы?

— Act III —

Капитан Райкер с трудом сидел ровно в своем командном кресле на мостике. По правую и левую руку от него было пусто, что само по себе немного нервировало. Диана старалась работать вопреки переживаниям, поскольку никто не отменял обязанностей советника, а Дейта выполнял его личный приказ, и пока присутствие старпома на палубе не требовалось.
- Сэр, мы приближаемся к Вало. Кардассианская граница через четыре парсека, - оповестил энсин Яксли, сидящий за панелью навигации перед Райкером.
- Желтая тревога, - скомандовал Уилл, и палубы Титана тут же окрасились желтыми огнями вдоль всех коридоров и в каютах экипажа, чтобы оповестить о возможной угрозе, в которую они сами добровольно летели на варп четыре.
- Сбавьте скорость, энсин, половина импульса. Что у нас на сканах?
- Сэр, сканеры дальнего действия засекли кардассианский звездолет. Класс Хедеки. Они летят к планете.
- Нас ждали, но не приветствуют? – спросил с безрадостной насмешкой Райкер, склонившись на правый подлокотник.
- Капитан, - заговорила за спиной лейтенант-коммандер Кайрос. – Мы получаем два сигнала. С Вало и с кардассианского корабля.
В этот момент из конференц-каюты вышел Дейта. Услышав про две передачи, которые получал Титан, старпом устроился в своем кресле по правую руку от Райкера.
- Сэр, рекомендую сначала послушать сообщение с корабля.
Уилл кивнул.
- Кайрос, на экран.
В следующий момент вновь размытые лица похитителей показались на широком лобовом экране Титана вместо панорамы кардассианской границы.
- Титан, ваша задача уничтожить штаб обороны Истинного Пути по координатам, которые указаны в данной трансмиссии. Любое сопротивление нашим требованиям дорого обойдется Тадеусу…
Уилл напрягся всем телом, услышав угрозу, и наклонился чуть вперед, сжимая кулаки. Будь его воля, он бы задушил голыми руками негодяя, что угрожал его малолетнему сыну, даже несмотря на чудовищность самого поступка – убийства. Сейчас состояние Уилла было далеко от логичного, поэтому Дейта поспешил нашептать ему на ухо о том, что узнал от Мориарти, и когда короткий доклад андроида осел в голове Уилла, настроение капитана Титана стало еще более мрачным, чем прежде.
- Томас, давай поговорим без иллюзий, - пророкотал Райкер, вставая с капитанского кресла. Какое-то мгновение голограммы без лиц еще держались на экране, но вскоре их силуэты исчезли и в поле зрения за штурвалом кардассианского, судя по всему угнанного, транспортника, оказался Уильям Томас Райкер, как капля воды похожий на капитана Райкера, разве что в совершенно другом облачении, больше черном и с металлическими украшениями бажорцев, видимо, как дань уважения культуре, ради которой предал Звездный Флот.
Случайно возникший в ходе транспортного инцидента клон Уильяма прожил долгие годы в полной изоляции. Его случайно обнаружили во время экспедиции Энтерпрайза-Ди, и клон, застрявший в звании лейтенанта, оказался далеко не таким «послушным», как тогда еще коммандер Райкер. Условно братья едва ли поддерживали связь после убытия клона. Клон выбрал себе за основное второе имя «Томас» и продолжил службу отдельно от Уильяма, но не долго. Война Маки с Кардассией и потом война с Доминионом утянули Томаса с головой.
- Давно не виделись, Уилл.
- Мне говорили, что ты сбежал из тюрьмы. Видимо, снова тянет за решетку? Зачем тебе мой сын?
- Разве не очевидно? Вы прибыли туда, куда я хотел. И вы сделаете то, что Федерация должна была сделать еще до войны. Эта планета принадлежит валойцам!
- Томас, где мой сын? – воскликнул Уилл.
Дейта встал с кресла и оказался рядом с капитаном, напоминая ему тем самым о необходимости держать себя в руках.
- Капитан, с Вало требуют немедленно покинуть границу. На базе кардассианской обороны заряжают оружие, - оповестила Кайрос.
- Красная тревога, поднять щиты! - скомандовал Дейта.
- Атакуйте первыми, - вклинился Томас. - Мощи Титана хватит, чтобы разнести их базу в пыль. Как только Вало будет свободна, я передам координаты, где можно будет подобрать Тадеуса.
- Я не начну войну Федерации с Кардассией из-за твоего жалкого подобия партизанского благородства, Томас! – рыкнул Уильям, обличительно ткнув пальцем в сторону «брата». - Маки больше нет! Бажор свободен!
- Кардассия поработила сотни планет, искоренила тысячи народов, не только Бажор пострадал в оккупации! Вало был частью Федерации! Если хочешь увидеть сына живым, Уильям, сделаешь то, что я сказал. Вы прикроете нашу атаку на Вало своими орудиями, иначе кардассианцы сами убьют его вместе с нами. Конец связи!
Выдохнув ненависть из легких, Уильям быстро приказал отозваться на сигнал с планеты.
- Звездолету Федерации «Титан», требуем немедленно покинуть территорию Кардассии, повторять мы больше не станем!
- Вало, говорит капитан «Титана» Уильям Райкер! – стараясь совладать с волнением, Уилл взял волю в кулак и заговорил уверенным командирским тоном. - Мы прибыли в связи с расследованием преступления на территории Федерации, мы на своей стороне границы, ваши агрессивные действия неприемлемы. Отключите оружие во избежание недоразумений с обеих сторон. На вас планируется атака диссидентов!
- Связь прервана с их стороны, капитан, - оповестила Кайрос.
- Что показали сканеры, Фарадей? – обратился Дейта к офицеру за операционным пультом, подходя к некогда своему обычному месту на мостике.
- Показатели неточные, сэр, на хедеки установлен ромуланский щит. Численность экипажа варьируется от двух до пяти человек, точнее сказать не могу. Судно направилось на Вало, на юго-восток от космопорта Норк Дейтем. Там видно скопление форм жизней, показатели неточные на таком расстоянии.
- Ромуланские технологии во всем. Звездному флоту такая экспансия соседей явно не понравится, - отметила Кайрос, перепроверяя данные со своей тактической панели.
- Сейчас это второстепенный вопрос, - произнес Дейта и снова глянул на Уилла. – Сэр, любая агрессия против кардассианцев со стороны Федерации на Вало недопустима. Мы должны предупредить их об атаке.
- Томас хочет прикрыться нами как щитом, держа Тада на месте боя. Думает, что я все сделаю, чтобы сберечь сына. И он прав.
Мостик погрузился в напряженное молчание, многие офицеры уставились на капитана, кто с сочувствием, кто с волнением за последствия.
- Мы не будем участвовать в военных действиях против кардассианцев, - уверенно и достаточно громко произнес Райкер, сжимая кулаки. - Я сам высажусь на Вало с группой перехвата, остановлю Томаса и его подельников, пока они не зашли в город. Пытайтесь дозваться до правительства, объясните им ситуацию, - приказал Уилл старпому, дальше обернувшись к тактическому посту. - Кайрос, срочно отберите нескольких быстрых и сильных офицеров, мне нужен шаттл в главном доке и…
Мир внезапно помутился перед глазами, и Уилл начал заваливаться на пол мостика. Краем глаза он успел заметить испуганные лица офицеров по науке и самой Кайрос, а после ничего не выражающее лицо коммандера Дейты, оказавшегося над ним. Открыв было рот, Райкер так и не смог сказать и слово старпому, и погрузился во мрак внезапного бессознательного.

Пришел капитан в себя уже в разгар десантной операции на Вало. Увидев прежде всего Диану, Уилл инстинктивно улыбнулся, но события последних минут в его памяти тут же завели его как мотор на агрессивные действия и допрос.
- Где он?.. Вот же… - подобрать какое-то оскорбление пока не получалось, и Райкер не был уверен, что «сукин сын» достаточно отразит ситуацию в отношение андроида, у которого дефакто были лишь создатели, а не родители.
- Капитан, мы над Вало на стандартной орбите, получаем передечу от службы безопасности кардассианцев. Они приняли данные о диссидентах, коммандер Дейта и группа высадки с ними. Трансмиссия онлайн.
Уилл сел в капитанском кресле ровно и дождался, когда на лобовом экране возникнет картинка. Камера тряслась, судя по всему, запись велась с головного убора кардассианца на передовой отряда. Офицеры Звездного флота мелькали в кадре вместе с другими кардассианцами. По окружению стало ясно, что они где-то в подземных тоннелях, засохшей канализации или подземной линии транспорта.
Раздались первые выстрелы, и Уилл уставился на засаду диссидентов во главе с Томасом Райкером. Видеть свое лицо, искаженное ненавистью, казалось сродни наваждению еще хуже, чем внезапный обморок. Инициатор его расстройства тоже вскоре показался на экране, внезапно ворвавшись в бой за спинами диссидентов вместе с Кайрос и еще лейтенантом Майлзом. Перекрестный огонь почти застал Томаса врасплох, и он схватил что-то небольшое на руки. Осознав, что это его сын, Уилл вскочил на ноги вместе с Дианой.
- Поднимите их на борт! Живо!
- Сэр, они слишком глубоко под землей, там кругом металлическая обшивка.
Тем временем Томас с Тадом на руках нырнул куда-то вбок и исчез из поля зрения кардассианских вооруженных сил. Уилл успел заметить лишь то, что Дейта рванул следом за ним, отдав приказ Кайрос держаться с основным отрядом кардассианцев и поймать других диссидентов.
- Установите связь с Дейтой, - приказал Уилл, касаясь дельты Звездного Флота на груди.
Сигнал коммуникатора остался без ответа.
- Жизненные показатели? – спросил Уилл у операционного офицера.
- В норме, сэр. Системы коммандера в порядке, но он вступил в бой.
- Черт тебя дери, Пиноккио! Установите с ним связь!
Это были самые долгие полчаса в его жизни. Сигнал с Титана оставался без ответа еще дополнительные пять секунд, и когда Уилл уже хотел все же сам спуститься на планету, наконец-то на его требование ответить отозвались.
- Капитан, Тадеус в безопасности. Мы в трех километрах от Космопорта у входа в подземный склад. Координаты должны быть у вас… Можете… п-п-поднять…
- Дейта!.. Что со связью? – растерявшись, Уилл посмотрел на смену Кайрос, лейтенанта Лоушань.
– Связь в порядке!
- Сэр, показатели коммандера нестабильные.
- Инженерная! – быстро позвал Райкер.
- Здесь, сэр!
- Главного инженера и помощников в медотсек! Поднимите Тада и Дейту в лазарет, немедленно!
Взяв супругу за руку, Уилл поспешил к турболифту.

— Act IV —

В лазарете около двух коек копошились как инженеры, так и врачи. Тадеуса зацепило незначительно, и мальчик уже рвался к родителям, когда они ворвались в лазарет, а вот у второй койки ситуация оказалась куда тяжелее.
- Мама! – напросившись к Диане на руки, Тад подозвал к себе и отца. – Папа, его ранил дядя Томас.
- Дядя Томас… - пробурчал Уилл, обнимая сына с Дианой вместе. – Милый, этот человек нам не родственник. Уж точно не после того, что он сделал.
Оглянувшись на койку, где пытались починить Дейту, Уилл хотел было подойти ближе, но главный инженер остановил его на подходе.
- Сэр, нам нужно место и техника. Инженерная, телепортируйте в лазарет инструменты по списку! Нам нужны…

Три часа. Целых три часа заняла операция по ремонту. По спасению? Наверное, дольше Дейту никогда чинить не приходилось даже после общения с Лором. Его системы сами следили за своей работоспособностью, он редко нуждался в инженерном осмотре, но в этот раз без помощи людей Пиноккио был на грани поломаться раз и навсегда, о чем главный инженер предупредил спустя половину этого времени в поте лица и едва выбирая выражения со старшим по званию от стресса.
Тем временем вопросы безопасности Вало требовали внимания Райкера и к другому участнику атаки – Томасу. Уже не имея никаких причин для опасений, Уилл спустился на планету, чтобы от лица командования флота пообщаться с властями Вало и после со своим «братом». Первую часть визита он смог выдержать с достоинством, несмотря на море упреков от кардассианцев. Ситуация оказалась экстренной для всех, и Штаб был рад узнать, что все же экипажу Титану удалось посодействовать в предотвращении вооруженного переворота на Вало, хотя их втянули в этот вопрос против воли. Стараниями человека, которого Уилл начал искренне ненавидеть.
Капитан Райкер попросил о короткой встрече напоследок и ему позволили повидаться с организатором нападения. Скрепя сердце, он спустился в подземную тюрьму, что располагалась под военным комплексом – огрызки владений Обсидианового Ордена. Уилл медленно остановился напротив темной клетки, в которую засунули Томаса и его подвижников. Судя по холоду и сырости, впереди у них предстояло далеко не радужное ожидание первого судебного заседания.
- Я знаю, что не способен на такую бесчеловечную подлость как похищение ребенка. Мы с тобой уже нисколько не похожи друг на друга, - произнес Уилл с презрением.
- Ты живешь в раю со своей семьей, Уилл. Естественно, тебе не понять, на что способны отчаявшиеся люди, когда у них все забрали, и никому нет дела до их страданий.
- Тадеус чуть не погиб по твоей вине. Мой друг на грани смерти по твоей вине! Слезы Дианы на твоей совести, если она у тебя еще есть хоть в каком-то ущербном виде! – начал кричать Уилл, подойдя ближе к решетке.
Томас отвел взгляд в сторону, услышав имя Дианы. Заметив боль в похожих на свои глаза, Уилл взял гнев под контроль и следом презрительно хмыкнул.
- Ты нарушил владения Кардассии, устроил вооруженный конфликт с законными властями Вало. Их суд будет решать твою судьбу. Звездный Флот тебе не поможет, лишь перешлет данные по обвинению в похищении, рапорт о котором я уже направил в штаб. Прощай, Томас… Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.
Уилл искренне надеялся, что так и будет. Он развернулся на выход, чтобы уйти и оставить Томаса позади раз и навсегда.
- Увидишь, - вдруг раздалось ему в спину на пол пути к свободе. – В самый темный час твоей жизни. В зеркале.
Застопорившись на месте, Райкер принял удар в сердце, но не оглянулся на клетку. Он ушел из тюрьмы в сопровождении стражников блока и больше не произносил имя Томаса даже мысленно, твердо намереваясь избавить свое собственное досье от буквы «Т» раз и навсегда.

— Act V —

- Сэр, если Вы хотите написать на меня рапорт в штаб, я готов помочь с его составлением, поскольку мои действия, с учетом вашего бессознательного состояния, лучше могу описать лишь я сам.
Райкер стоял около койки Дейты в лазарете, скрестив руки на груди. Надув щеки, Уилл возвышался над ним изваянием угрюмо молча, сверля андроида пристальным и недовольным взглядом. На реплику Дейты он тоже не ответил, продолжив беззвучно осуждать все, что тот успел натворить, как раз начиная с нападения на собственного капитана.
Дейта состроил расстроенное выражение лица, подражая этакому чувству вины перед капитаном… Точнее, другом.
- Сэр, времени на размышления и убеждения оказалось недостаточно. Вы приказали мне заниматься контактом с Вало, сами решили подвергнуть свою жизнь угрозе во время высадки в зону боевых действий. Вы и так прекрасно знаете, что капитан не должен покидать мостик в таких обстоятельствах. Я следовал вашему же примеру. Вы бы никогда не позволили капитану Пикару подвергнуть себя такому риску…
Вздернув одну бровь, Уилл вытянул губы в молчаливом осуждении. Дейта стих и открыл было снова рот, поразмыслив над дальнейшей речью, чтобы что-то сказать, но слова застряли в механическом горле на пару секунд. Андроид виновато потупил взгляд. Он использовал на Уилле самый безопасный способ обезвреживания – вулканский нервный захват, научившись ему у самого Спока. Прежде Дейта никогда не применял его на своих и тем более старших по званию. Камеры на мостике Титана показали все действия и перемещения андроида на борту судна, Уилл их достаточно досконально изучил, прежде чем явиться на встречу с пришедшим в себя андроидом.
Практически то же, что он сказал Уиллу, Дейта заявил и на мостике, когда Райкер упал без чувств, а остальные офицеры даже схватились за фазеры, поняв, что произошло.
«Жизнь капитана – мой первый приоритет во всех экстренных ситуациях. Я спущусь на планету вместо него» - заявил Дейта, без чьей-либо помощи подняв Уилла под руки и разместив в капитанском кресле. Долю секунды он смотрел на лицо капитана, будто прося прощение - так виделось со стороны теперь уже вполне пришедшего в себя Уилла в капитанской рубке, когда они летели домой на звездную базу двести семь.
«Всю ответственность за операцию беру на себя, но мои приказы прошу выполнять неукоснительно, от этого зависит жизнь Тадеуса. Кайрос, со мной! Оповестите Советника, продолжайте передавать сигнал тревоги на Вало!»
О ходе боя на Вало стало ясно немногим позже. Томас Райкер узнал о тайных переходах под Вало и хотел свергнуть местное правительство, чтобы начать партизанскую экспансию по всей границе Федерации и Кардассии. Грандиозные планы сломались, когда Титан не стал участвовать в боевых действиях, даже рискуя жизнью Тадеуса. Поднять руку в наказание на ребенка Томас, судя по всему, не смог. Или не успел. Благодаря Дейте.
- Тадеус сказал, что ты подставился под фазер, чтобы защитить его… - наконец заговорил Уилл, и Дейта просто кивнул в ответ.
- Жизнь первого офицера тоже важна для работоспособности корабля, ты это помнишь? У нас нет здесь клона Джорди, чтобы мог вытащить тебя с того света. Хорошо, что он был на смене на Утопии Планитии, когда запросили помощь.
- Тадеус был ранен похитителем, когда я попробовал приблизиться. Он не плакал, но… Этого хватило. Чтобы… чтобы.
Выразить мысль до конца, Дейта не смог, но и не потребовалось. Опустив глаза на свою порванную и почерневшую униформу, которую доразодрали уже инженеры от шеи до талии, Дейта дрожащей от перегрузки рукой прикрылся медицинским термопледом, скорее из этических соображений, нежели от холода. Перегрузка всех систем затронула и позитронный мозг, он еще тяжело калибрировал моторику, но шел на поправку сам по себе, медленно, но верно.
Наверное, увидь Уилл раны Тадеуса на месте Дейты, натворил бы много глупостей, не спас ребенка и сам бы сильно подставился, оставив Диану вдовой, а сына наполовину сиротой. Даже андроид не смог рационально размышлять в такой ситуации. Или смог, просто по-человечески сделав все лучше и эффективнее, чем мог бы даже любящий отец в лице Уилла. Райкер тяжело вздохнул, распуская руки. Сердиться на Дейту можно было сколько угодно, факты от того не менялись: сын был цел и почти невредим, враги схвачены, политический кризис обернулся в очередной шаг для укрепления Бажорского соглашения. В целом, Томас Райкер добился прямо противоположного эффекта, а Дейта показал себя в очередной раз куда более человечным, чем сам себя мог оценить.
- Ты схватил Томаса живьем и спас моего сына. Федерация, Кардассия… моя семья в долгу у тебя. Спасибо, Дейта. Я очень рад, что ты сам остался жив. Но учти, в дальнейшем я запрещаю использовать на себе твои вулканские приемчики, это ясно, коммандер?
В этот момент в лазарет внезапно влетел Тадеус под присмотром подоспевшей следом миссис Райкер-Трой. Заметив, что Дейта пришел в себя, мальчик вскарабкался на койку и плюхнулся на андроида.
- Моноплан «Тадеус» взлетает!
Дейта ни секунды не раздумывая поднял Тада на вытянутых руках над собой, помогая тому принять форму «самолетика». Дрожь в механических суставах прошла, будто ее и не было, а в золотых глазах машины сверкнуло что-то по-человечески любящее.
Уилл усмехнулся, что андроид демонстративно проигнорировал его вопрос из-за ребенка, явно избегая прямого приказа не спасать капитанскую жизнь, когда посчитает нужным. Райкер не стал настаивать, решив, что вопрос обождет, и приобнял супругу, поцеловав ее в макушку.
Титан летел домой, все близкие были живы. Оставалось лишь надеяться, что отражение в зеркале останется для него привычным и знакомым, как сегодня. Если уж не своими стараниями, то тех, кто рядом.

Коммандер Дэйта не часто сталкивался с такой дилеммой. На самом деле, для его позитронного мозга существовало не так много безвыходных ситуаций, и он испытывал своего рода системный сбой, глядя на датапад в своих руках. Тенфорвард как всегда мелодично гудел в мерцании звезд за панорамными иллюминаторами тарелки, но Дэйта сидел за барной стойкой и не видел ни проплывающих мимо Энтерпрайза созвездий, ни смотрящих ему в спину сослуживцев, которым порядком надоело ждать его самого. Точнее, его решения. Джорди уже успел пару раз сделать ему замечание за медлительность, и Дэйта понимал наставления лучшего друга, но все равно… Что-то мешало. Какая-то переменная внутри него не давала покоя и не позволяла сделать обычный и почти что рутинный жест рукой на цифровой панели для отправки досье на согласование.
Первый помощник. Эта должность была для него не то чтобы заветной. Да, он мог хотеть и нередко хотел развиваться как личность, включая карьерный рост, однако, в этот раз позиция казалась ему… сакральной? Задумчиво нахмурив лоб, андроид не сразу обнаружил в поле своего зрения сложенные в замок руки Гайнон, которая терпеливо наклонила голову на бок и уставилась на Дэйту так, будто он начал бедокурить в ее вотчине и отпугивать клиентов.
— Гайнон, — вежливо поприветствовал ее коммандер, на что та вздернула брови (к слову, давным-давно сбритые, что нисколько не умаляло их выразительности).
— Дэйта, — так же вежливо ответила Гайнон. Ее очередная цветная шляпа с широкими полями подобно кольцам Сатурна, мерцала сиреневым шелком. Весь ее наряд от шеи до пола был из той же легкой и комфортной ткани, перекручиваясь у талии в элегантный узел.
— Складывается впечатление, что ты завис.
— Я не завис, Гайнон, — деликатно ответил коммандер Дэйта, но по-своему инстинктивно поерзал на треножном стуле. Порой окружающим казалось, что Дэйта вполне себе может испытывать человеческие эмоции, но сам-то он знал точно, что не способен на эмоции. Не в той мере, в которой это доступно людям.
Он не человек и никогда им не станет. Что бы ни делал… Никогда.
Заметив, как золотые глаза андроида стали совсем по-человечески грустными, Гайнон потянула датапад на стойке к себе и развернула его, чтобы прочесть контент на открытой странице досье.
— Раздумываешь над переводом на Титан? – пожала плечами Гайнон, обводя взглядом Тенфорвард. – На Энтерпрайзе уже все знакомо и привычно. Тут останутся твои друзья, Джорди, Уорф, вся инженерная тебя обожает! Кому нужен этот стресс? Новые знакомства, новая рутина, новая жизнь. Старая не так плоха… даже несмотря на… перемены.
Дэйта молча выслушал Гайнон. Из всех его друзей и знакомых, аулерианка была одной из самых загадочных живых существ на свете. Ее цикл жизни растянулся на тысячелетия, ее настоящее имя никто не знал, а быт на Энтерпрайзе давно превратился в легенду о капитане Пикаре и его таинственном друге, которая всегда могла выслушать и дать дельный нужный совет. Конечно, она была права – на Энтерпрайзе у Дэйты уже было все, о чем многие офицеры Звездного Флота могут лишь мечтать, но…
Но застряло в горле андроида, и он хотел было возразить Гайнон, но не смог. Растерянность во взгляде Дэйты и Гайнон немного выбила из колеи. Она никогда не видела всегда собранного, механически четкого коммандера таким потерянным.
Закрыв рот, Дэйта осторожно взял датапад из рук Гайнон, встал из-за стойки и направился на выход из Тенфорвард. Джорди и Уорф остались позади, с волнением, но неспешно подойдя к стойке, когда двери за Дэйтой успели закрыться.
— Ну как он? – спросил тихим шепотом Джорди.
— Он… горюет, — задумчиво ответила Гайнон и поджала губы в грустной улыбке. – Когда не можешь ничего забыть, это и дар… и проклятье.
Энтерпрайз останется без капитана. Шинзон забрал капитана Пикара с собой в мир иной, спасти его не удалось, как бы они ни старались. Судно уже давно ремонтировали после стычки с врагом, однако, многих офицеров переводили на другие корабли, в том числе новые, только выпущенные с верфей Утопии Планитии на Марсе. И одно такое новое судно оказалось под командованием теперь уже капитана Райкера. Титан должен был стать его новым домом, вместе с коммандером Трой, конечно.
Дэйта запланировал и свой перевод на Титан в странном стремлении стать первым помощником, которое возникло так же внезапно, как и намерение придумать новую дилитевую камеру и повысить эффективность варп-двигателя на пятнадцать процентов в туманностях и… Еще сотня процессов занимала его позитронный мозг, хотя большую часть энергии Дэйта тратил на анализ своего положения и перспектив на новом корабле. Позиция, которую некогда сам Райкер занимал при Пикаре была значимой ничуть не меньше, чем сам капитанский пост. Дэйта достаточно понимал обязанности первого помощника, чтобы с ними справиться, в конце концов, перед глазами был хороший пример, заслуживший уважение капитана Пикара.
Капитана Пикара больше не было в живых. С этим фактом Дэйте пришлось пару раз заново загрузить свою базу данных, чтобы адаптировать речь и архив в голове под новую реальность. Он пару раз ухитрился заглючить и заговорить об умершем в настоящем времени, что тронуло сослуживцев, но сам Дэйта тем временем посчитал дефектом. Как и многие другие свои качества и свойства – особенно на фоне людей.
Датапад в руке бесцельно свисал вдоль туловища, пока Дэйта шел в конференц-зал, где обычно заседали всем офицерским составом мостика. Ноги сами вели его туда, что тоже можно было назвать дефектом.
В темноте помещения андроид оказался один на один с эфемерными призраками прошлого. В его памяти в этой каюте нередко вершилась судьба целых звездных систем. И все закончилось, потому что он не смог спасти капитана Пикара. Машина подвела человека, жизнь которого была бесценной для сотен других. Золотые глаза устремились в бездну космоса за окном, а тень за спиной в ореоле света с мостика осталась для него намеренно проигнорированной на пару секунд.
Ему нужна была хотя бы пара секунд, чтобы собраться – убрать архивы, перестроить моторику речевого аппарата, убрать грусть из тона, что автоматически включалась, когда он подражал тем состояниям, которые понимал своим позитронным умом.
— Капитан Райкер, — произнес Дэйта бодро, оборачиваясь к старшему офицеру.
— Ностальгируешь по старым денькам, Дэйта? – усмехнулся Уилл с присущей ему теплотой, но даже в полумраке помещения Дэйта видел, как тяжело дается эта улыбка. Они все тяжело переживали утрату Пикара. Люди. Их эмоции были менее постижимы для Дэйты, чем целые галактики.
— Если мои воспоминания можно назвать ностальгией, сэр, — сказал Дэйта.
Райкер подошел ближе и остановился рядом с офицером в золотой униформе. Его собственная на контрасте была темно-алой как кровь. Они не мало пролили крови, если уж вспоминать в деталях все стычки с борг, с ромуланами, с теми же клингонами – история людей была пропитана кровью с начала времен, и все же этот цвет куда чаще ассоциировался с деятельной силой. Дэйта уважал офицеров командования и стремился однажды стать одним из них.
Раньше стремился.
— Что у тебя там? – спросил Райкер, глянув на руку Дэйты с датападом.
Опустив взгляд на свою кисть, будто только ее заметил, Дэйта… «завис».
Райкер удивился и вздернул одну бровь, как всегда делал, когда его что-то интересовало.
— Ну теперь ты обязан показать. Это приказ, коммандер! – шутливо произнес Уилл, впрочем, руку протянул за датападом вполне серьезно.
Дэйта плавно вручил датапад Райкеру и опустил глаза.
Уилл изучил резюме и вздернул брови еще выше.
— И?.. Я не смогу рассмотреть резюме, если ты его не отправишь, так ведь?
— Так, капитан, — подтвердил Дэйта.
— Так чего ты ждешь? – спросил Уилл с нажимом.
Этот вопрос ему успели задать уже раз десять за последние четыре дня, но Дэйта так и не смог никому внятно ответить и виртуозно для машины уклонялся от разговора, вот только сбежать с этой темы от Райкера уже было проблематично. Дэйта офицер Звездного флота, третий на борту Энтерпрайза по старшинству, выше него был только сам капитан Райкер, будучи прежде коммандером и старпомом Пикара. Пикара, которого больше нет в живых из-за неспособности Дэйты спасти своего капитана.
Это было иррационально, сказали бы вулканцы. Глупо – заявили бы клингоны. И еще с десяток известных ему рас наверняка бы нашли определение его ситуации, а сам Дэйта пытался найти свое.
— Сэр, Вы помните, как назвали меня, когда мы впервые с Вами встретились? Миссию у Фарпоинта? – спросил Дэйта, и Райкер, помедлив, улыбнулся и кивнул.
— Конечно, помню. Мы были в голодеке, ты пытался насвистеть старую песенку на каменном склоне у ручья! Я назвал тебя тогда «Пиноккио».
— Пиноккио, — повторил Дэйта и кивнул в ответ. – Деревянная кукла, оживленная силой любви своего создателя и магией…
Вдруг Дэйта поднял глаза на Уилла, наклонил голову привычным задумчивым манером слегка на бок, так наивно, но с тенью такой невыраженной грусти, что даже Райкер замер от удивления, казалось бы, уже навидавшись чудес в поведении андроида.
— Сэр, я не стану человеком, сколько бы ни старался. У меня нет инстинктов. У меня нет предчувствия. Я не смогу уберечь Вас, как не смог уберечь капитана Пикара. Неоднократно моя медлительность и перегрузка позитронной матрицы мешали встать на его защиту, когда того требовали обстоятельства…
— Дэйта, — попытался было прервать речь Райкер, но Дэйта продолжил, посмев перебить старшего по званию, будто не услышал этого обращения, что само по себе уже было из ряда вон выходящим явлением. Уилл стих сам, вслушиваясь в слова андроида, который говорил с чувством, даже если и не считал себя на это способным.
— Я не человек. Во многом превосхожу их, но и во многом не стою рядом с живыми организмами, способными почувствовать судьбу и рок как что-то… физическое. Моих способностей не достаточно, чтобы быть первым помощником, каким были Вы для капитана Пикара. А меньшее… меньшее будет недопустимым по отношению к Вам, сэр. Вы спасли мне жизнь, и, как и говорил, я этого никогда не забуду. Пожалуй, будет верным утверждением сказать, что, отказавшись от самой идеи перевода на Титан, я верну свой долг и уберегу Вашу жизнь от опасности, если вдруг Вы согласитесь взять меня на этот пост.
— Дэйта, — устало вздохнув, Райкер поднял ладонь, требуя тишины и не сразу опустил. Ей-богу, Джорди наверняка уже успел «набить руку» в общении с их уникальным сослуживцем. Райкер не мог похвастаться часами бесед с Дэйтой, но все же знал его достаточно, чтобы понимать, как откровенно ему признались в собственных сомнениях. Машина сомневалась в себе! Дожили!
Нет, не машина, поправил сам себя Уилл, а искусственная форма жизни. Уникальная, какой ее всегда считал тот же капитан Пикар. Дух капитана витал даже в этом помещении, здесь и сейчас, пока его бывший первый офицер и пока еще действующий второй пытались найти свое место под новыми солнцами без уверенных команд Пикара.
Уилл бежал от Энтерпрайза, он мог себе в этом признаться, должность на Титане, свое капитанское кресло, почти полностью обновленный экипаж – это все должно было затмить горечь утраты и собственное чувство вины. Но они сделали все, что могли, в том числе и Дэйта. Только как это доказать андроиду, уже решившему на свой счет столь нелестный итог?
— Я не капитан Пикар и никогда им не стану. Но, как и он, я не сомневаюсь в том, какой огромный шаг к своей человечности тебе удалось сделать за время нашего знакомства и службы, — сказал Райкер вкрадчиво, не тая взгляда. – Я много раз полагался на твой ум и на твою силу, даже когда все вокруг горело, взрывалось, стояло на краю гибели всей Вселенной. Но не потому что ты андроид, а потому что я тебе доверяю. Как другу. Мы все виним себя за гибель капитана, но спасти его было не в наших силах, и не в твоих тоже, что бы ты себе там ни решил иначе. Тебе совершенно не за что себя корить и принижать. И это точно не должно стать поводом ставить крест на карьере. Задача первого помощника беречь капитана, так? Подумай сам, с каким человеком на борту Титана я буду, на твой взгляд, в более надежных руках? Ты можешь помочь мне отобрать достойного человека? По твоим критериям? Есть ли такой в Звездном флоте в настоящий момент?
Дэйта задумался над запросом Райкера и начал перебирать все данные о переводах за последние десять лет, чтобы выявить достойную кандидатуру, однако, Уилл Райкер ждать не стал и положил руку андроиду на плечо, чтобы отвлечь.
— Или такого просто не существует?
Дэйта замер и удивленно уставился на Райкера, придя именно к этому выводу, который не успел озвучить, хотя готов был перебрать все архивы Звездного флота, лишь бы справиться с задачей. Лишь бы найти достойную кандидатуру. Лишь бы капитан Райкер не погиб, как и капитан Пикар...
Уилл снова тепло улыбнулся и развернул датапад к владельцу.
— А я, кажется, знаю такого. Не тяни время, отправляй, — коротко напутствовал Уилл.
Дэйта взял планшет с данными не глядя, еще потерянный словно ребенок, но все же вскоре золотые глаза уткнулись в строки из его досье и маленькое фото в правом верхнем углу. Андроид, ставший офицером, должен был сделать куда больший шаг в будущее, чем когда-либо.
Короткий набор команд, и досье оказалось размещенным в базе Звездного флота для рассмотрения нового капитана Титана.
— Отправил? – уточнил Уилл.
— Да, сэр, — механическим голосом ответил Дэйта.
Райкер уверенно забрал планшет назад, сделал вид, что прикидывает плюсы и минусы кандидата и быстро ввел команду одобрение кандидатуры, поставив точку в выборе своего старпома, и только после этого вернул резюме с красивой алой пометкой «Принят на службу» Дэйте.
— Пакуй свои медали, черт его дери, этого дьявола — твоего кота, скрипку и все прочее, и чтобы через два часа уже был на «Титане», — скомандовал Уилл добродушно и в меру оптимистично (даже несмотря на упоминание Спота, с которым были тяжелые отношения – кот ненавидел Уилла всей своей кошачьей сутью).
Широким шагом направившись на мостик, Уилл задержался у прохода и оглянулся.
— Лучшее, что мы можем сделать в память о капитане Пикаре, это продолжить нести эталонную службу в Звездном флоте. Впереди много работы… Первый, — улыбнувшись, Уилл оставил Дэйту одного, и андроид засмотрелся в пустоту прохода, где скрылся его теперь точно новый капитан.
Несмотря на отсутствие чипа эмоций, несмотря на отсутствие четкого определения души и знаний о ее размещении в формах жизни высшего порядка, Дэйта ощутил себя живее, чем когда-либо в прошлом.
Лучшее, что он мог сделать в память о капитане Пикаре, это продолжить его дело.
Лучшее, что он мог сделать ради капитана Райкера – это оправдать его доверие на двести процентов.
Это Дэйта мог просчитать и понять, и, кажется, даже почувствовать, и именно это он и собирался сделать.

Коммандер Дэйта не часто сталкивался с такой дилеммой. На самом деле, для его позитронного мозга существовало не так много безвыходных ситуаций, и он испытывал своего рода системный сбой, глядя на датапад в своих руках. Тенфорвард как всегда мелодично гудел в мерцании звезд за панорамными иллюминаторами тарелки, но Дэйта сидел за барной стойкой и не видел ни проплывающих мимо Энтерпрайза созвездий, ни смотрящих ему в спину сослуживцев, которым порядком надоело ждать его самого. Точнее, его решения. Джорди уже успел пару раз сделать ему замечание за медлительность, и Дэйта понимал наставления лучшего друга, но все равно… Что-то мешало. Какая-то переменная внутри него не давала покоя и не позволяла сделать обычный и почти что рутинный жест рукой на цифровой панели для отправки досье на согласование.
Первый помощник. Эта должность была для него не то чтобы заветной. Да, он мог хотеть и нередко хотел развиваться как личность, включая карьерный рост, однако, в этот раз позиция казалась ему… сакральной? Задумчиво нахмурив лоб, андроид не сразу обнаружил в поле своего зрения сложенные в замок руки Гайнон, которая терпеливо наклонила голову на бок и уставилась на Дэйту так, будто он начал бедокурить в ее вотчине и отпугивать клиентов.
— Гайнон, — вежливо поприветствовал ее коммандер, на что та вздернула брови (к слову, давным-давно сбритые, что нисколько не умаляло их выразительности).
— Дэйта, — так же вежливо ответила Гайнон. Ее очередная цветная шляпа с широкими полями подобно кольцам Сатурна, мерцала сиреневым шелком. Весь ее наряд от шеи до пола был из той же легкой и комфортной ткани, перекручиваясь у талии в элегантный узел.
— Складывается впечатление, что ты завис.
— Я не завис, Гайнон, — деликатно ответил коммандер Дэйта, но по-своему инстинктивно поерзал на треножном стуле. Порой окружающим казалось, что Дэйта вполне себе может испытывать человеческие эмоции, но сам-то он знал точно, что не способен на эмоции. Не в той мере, в которой это доступно людям.
Он не человек и никогда им не станет. Что бы ни делал… Никогда.
Заметив, как золотые глаза андроида стали совсем по-человечески грустными, Гайнон потянула датапад на стойке к себе и развернула его, чтобы прочесть контент на открытой странице досье.
— Раздумываешь над переводом на Титан? – пожала плечами Гайнон, обводя взглядом Тенфорвард. – На Энтерпрайзе уже все знакомо и привычно. Тут останутся твои друзья, Джорди, Уорф, вся инженерная тебя обожает! Кому нужен этот стресс? Новые знакомства, новая рутина, новая жизнь. Старая не так плоха… даже несмотря на… перемены.
Дэйта молча выслушал Гайнон. Из всех его друзей и знакомых, аулерианка была одной из самых загадочных живых существ на свете. Ее цикл жизни растянулся на тысячелетия, ее настоящее имя никто не знал, а быт на Энтерпрайзе давно превратился в легенду о капитане Пикаре и его таинственном друге, которая всегда могла выслушать и дать дельный нужный совет. Конечно, она была права – на Энтерпрайзе у Дэйты уже было все, о чем многие офицеры Звездного Флота могут лишь мечтать, но…
Но застряло в горле андроида, и он хотел было возразить Гайнон, но не смог. Растерянность во взгляде Дэйты и Гайнон немного выбила из колеи. Она никогда не видела всегда собранного, механически четкого коммандера таким потерянным.
Закрыв рот, Дэйта осторожно взял датапад из рук Гайнон, встал из-за стойки и направился на выход из Тенфорвард. Джорди и Уорф остались позади, с волнением, но неспешно подойдя к стойке, когда двери за Дэйтой успели закрыться.
— Ну как он? – спросил тихим шепотом Джорди.
— Он… горюет, — задумчиво ответила Гайнон и поджала губы в грустной улыбке. – Когда не можешь ничего забыть, это и дар… и проклятье.
Энтерпрайз останется без капитана. Шинзон забрал капитана Пикара с собой в мир иной, спасти его не удалось, как бы они ни старались. Судно уже давно ремонтировали после стычки с врагом, однако, многих офицеров переводили на другие корабли, в том числе новые, только выпущенные с верфей Утопии Планитии на Марсе. И одно такое новое судно оказалось под командованием теперь уже капитана Райкера. Титан должен был стать его новым домом, вместе с коммандером Трой, конечно.
Дэйта запланировал и свой перевод на Титан в странном стремлении стать первым помощником, которое возникло так же внезапно, как и намерение придумать новую дилитевую камеру и повысить эффективность варп-двигателя на пятнадцать процентов в туманностях и… Еще сотня процессов занимала его позитронный мозг, хотя большую часть энергии Дэйта тратил на анализ своего положения и перспектив на новом корабле. Позиция, которую некогда сам Райкер занимал при Пикаре была значимой ничуть не меньше, чем сам капитанский пост. Дэйта достаточно понимал обязанности первого помощника, чтобы с ними справиться, в конце концов, перед глазами был хороший пример, заслуживший уважение капитана Пикара.
Капитана Пикара больше не было в живых. С этим фактом Дэйте пришлось пару раз заново загрузить свою базу данных, чтобы адаптировать речь и архив в голове под новую реальность. Он пару раз ухитрился заглючить и заговорить об умершем в настоящем времени, что тронуло сослуживцев, но сам Дэйта тем временем посчитал дефектом. Как и многие другие свои качества и свойства – особенно на фоне людей.
Датапад в руке бесцельно свисал вдоль туловища, пока Дэйта шел в конференц-зал, где обычно заседали всем офицерским составом мостика. Ноги сами вели его туда, что тоже можно было назвать дефектом.
В темноте помещения андроид оказался один на один с эфемерными призраками прошлого. В его памяти в этой каюте нередко вершилась судьба целых звездных систем. И все закончилось, потому что он не смог спасти капитана Пикара. Машина подвела человека, жизнь которого была бесценной для сотен других. Золотые глаза устремились в бездну космоса за окном, а тень за спиной в ореоле света с мостика осталась для него намеренно проигнорированной на пару секунд.
Ему нужна была хотя бы пара секунд, чтобы собраться – убрать архивы, перестроить моторику речевого аппарата, убрать грусть из тона, что автоматически включалась, когда он подражал тем состояниям, которые понимал своим позитронным умом.
— Капитан Райкер, — произнес Дэйта бодро, оборачиваясь к старшему офицеру.
— Ностальгируешь по старым денькам, Дэйта? – усмехнулся Уилл с присущей ему теплотой, но даже в полумраке помещения Дэйта видел, как тяжело дается эта улыбка. Они все тяжело переживали утрату Пикара. Люди. Их эмоции были менее постижимы для Дэйты, чем целые галактики.
— Если мои воспоминания можно назвать ностальгией, сэр, — сказал Дэйта.
Райкер подошел ближе и остановился рядом с офицером в золотой униформе. Его собственная на контрасте была темно-алой как кровь. Они не мало пролили крови, если уж вспоминать в деталях все стычки с борг, с ромуланами, с теми же клингонами – история людей была пропитана кровью с начала времен, и все же этот цвет куда чаще ассоциировался с деятельной силой. Дэйта уважал офицеров командования и стремился однажды стать одним из них.
Раньше стремился.
— Что у тебя там? – спросил Райкер, глянув на руку Дэйты с датападом.
Опустив взгляд на свою кисть, будто только ее заметил, Дэйта… «завис».
Райкер удивился и вздернул одну бровь, как всегда делал, когда его что-то интересовало.
— Ну теперь ты обязан показать. Это приказ, коммандер! – шутливо произнес Уилл, впрочем, руку протянул за датападом вполне серьезно.
Дэйта плавно вручил датапад Райкеру и опустил глаза.
Уилл изучил резюме и вздернул брови еще выше.
— И?.. Я не смогу рассмотреть резюме, если ты его не отправишь, так ведь?
— Так, капитан, — подтвердил Дэйта.
— Так чего ты ждешь? – спросил Уилл с нажимом.
Этот вопрос ему успели задать уже раз десять за последние четыре дня, но Дэйта так и не смог никому внятно ответить и виртуозно для машины уклонялся от разговора, вот только сбежать с этой темы от Райкера уже было проблематично. Дэйта офицер Звездного флота, третий на борту Энтерпрайза по старшинству, выше него был только сам капитан Райкер, будучи прежде коммандером и старпомом Пикара. Пикара, которого больше нет в живых из-за неспособности Дэйты спасти своего капитана.
Это было иррационально, сказали бы вулканцы. Глупо – заявили бы клингоны. И еще с десяток известных ему рас наверняка бы нашли определение его ситуации, а сам Дэйта пытался найти свое.
— Сэр, Вы помните, как назвали меня, когда мы впервые с Вами встретились? Миссию у Фарпоинта? – спросил Дэйта, и Райкер, помедлив, улыбнулся и кивнул.
— Конечно, помню. Мы были в голодеке, ты пытался насвистеть старую песенку на каменном склоне у ручья! Я назвал тебя тогда «Пиноккио».
— Пиноккио, — повторил Дэйта и кивнул в ответ. – Деревянная кукла, оживленная силой любви своего создателя и магией…
Вдруг Дэйта поднял глаза на Уилла, наклонил голову привычным задумчивым манером слегка на бок, так наивно, но с тенью такой невыраженной грусти, что даже Райкер замер от удивления, казалось бы, уже навидавшись чудес в поведении андроида.
— Сэр, я не стану человеком, сколько бы ни старался. У меня нет инстинктов. У меня нет предчувствия. Я не смогу уберечь Вас, как не смог уберечь капитана Пикара. Неоднократно моя медлительность и перегрузка позитронной матрицы мешали встать на его защиту, когда того требовали обстоятельства…
— Дэйта, — попытался было прервать речь Райкер, но Дэйта продолжил, посмев перебить старшего по званию, будто не услышал этого обращения, что само по себе уже было из ряда вон выходящим явлением. Уилл стих сам, вслушиваясь в слова андроида, который говорил с чувством, даже если и не считал себя на это способным.
— Я не человек. Во многом превосхожу их, но и во многом не стою рядом с живыми организмами, способными почувствовать судьбу и рок как что-то… физическое. Моих способностей не достаточно, чтобы быть первым помощником, каким были Вы для капитана Пикара. А меньшее… меньшее будет недопустимым по отношению к Вам, сэр. Вы спасли мне жизнь, и, как и говорил, я этого никогда не забуду. Пожалуй, будет верным утверждением сказать, что, отказавшись от самой идеи перевода на Титан, я верну свой долг и уберегу Вашу жизнь от опасности, если вдруг Вы согласитесь взять меня на этот пост.
— Дэйта, — устало вздохнув, Райкер поднял ладонь, требуя тишины и не сразу опустил. Ей-богу, Джорди наверняка уже успел «набить руку» в общении с их уникальным сослуживцем. Райкер не мог похвастаться часами бесед с Дэйтой, но все же знал его достаточно, чтобы понимать, как откровенно ему признались в собственных сомнениях. Машина сомневалась в себе! Дожили!
Нет, не машина, поправил сам себя Уилл, а искусственная форма жизни. Уникальная, какой ее всегда считал тот же капитан Пикар. Дух капитана витал даже в этом помещении, здесь и сейчас, пока его бывший первый офицер и пока еще действующий второй пытались найти свое место под новыми солнцами без уверенных команд Пикара.
Уилл бежал от Энтерпрайза, он мог себе в этом признаться, должность на Титане, свое капитанское кресло, почти полностью обновленный экипаж – это все должно было затмить горечь утраты и собственное чувство вины. Но они сделали все, что могли, в том числе и Дэйта. Только как это доказать андроиду, уже решившему на свой счет столь нелестный итог?
— Я не капитан Пикар и никогда им не стану. Но, как и он, я не сомневаюсь в том, какой огромный шаг к своей человечности тебе удалось сделать за время нашего знакомства и службы, — сказал Райкер вкрадчиво, не тая взгляда. – Я много раз полагался на твой ум и на твою силу, даже когда все вокруг горело, взрывалось, стояло на краю гибели всей Вселенной. Но не потому что ты андроид, а потому что я тебе доверяю. Как другу. Мы все виним себя за гибель капитана, но спасти его было не в наших силах, и не в твоих тоже, что бы ты себе там ни решил иначе. Тебе совершенно не за что себя корить и принижать. И это точно не должно стать поводом ставить крест на карьере. Задача первого помощника беречь капитана, так? Подумай сам, с каким человеком на борту Титана я буду, на твой взгляд, в более надежных руках? Ты можешь помочь мне отобрать достойного человека? По твоим критериям? Есть ли такой в Звездном флоте в настоящий момент?
Дэйта задумался над запросом Райкера и начал перебирать все данные о переводах за последние десять лет, чтобы выявить достойную кандидатуру, однако, Уилл Райкер ждать не стал и положил руку андроиду на плечо, чтобы отвлечь.
— Или такого просто не существует?
Дэйта замер и удивленно уставился на Райкера, придя именно к этому выводу, который не успел озвучить, хотя готов был перебрать все архивы Звездного флота, лишь бы справиться с задачей. Лишь бы найти достойную кандидатуру. Лишь бы капитан Райкер не погиб, как и капитан Пикар...
Уилл снова тепло улыбнулся и развернул датапад к владельцу.
— А я, кажется, знаю такого. Не тяни время, отправляй, — коротко напутствовал Уилл.
Дэйта взял планшет с данными не глядя, еще потерянный словно ребенок, но все же вскоре золотые глаза уткнулись в строки из его досье и маленькое фото в правом верхнем углу. Андроид, ставший офицером, должен был сделать куда больший шаг в будущее, чем когда-либо.
Короткий набор команд, и досье оказалось размещенным в базе Звездного флота для рассмотрения нового капитана Титана.
— Отправил? – уточнил Уилл.
— Да, сэр, — механическим голосом ответил Дэйта.
Райкер уверенно забрал планшет назад, сделал вид, что прикидывает плюсы и минусы кандидата и быстро ввел команду одобрение кандидатуры, поставив точку в выборе своего старпома, и только после этого вернул резюме с красивой алой пометкой «Принят на службу» Дэйте.
— Пакуй свои медали, черт его дери, этого дьявола — твоего кота, скрипку и все прочее, и чтобы через два часа уже был на «Титане», — скомандовал Уилл добродушно и в меру оптимистично (даже несмотря на упоминание Спота, с которым были тяжелые отношения – кот ненавидел Уилла всей своей кошачьей сутью).
Широким шагом направившись на мостик, Уилл задержался у прохода и оглянулся.
— Лучшее, что мы можем сделать в память о капитане Пикаре, это продолжить нести эталонную службу в Звездном флоте. Впереди много работы… Первый, — улыбнувшись, Уилл оставил Дэйту одного, и андроид засмотрелся в пустоту прохода, где скрылся его теперь точно новый капитан.
Несмотря на отсутствие чипа эмоций, несмотря на отсутствие четкого определения души и знаний о ее размещении в формах жизни высшего порядка, Дэйта ощутил себя живее, чем когда-либо в прошлом.
Лучшее, что он мог сделать в память о капитане Пикаре, это продолжить его дело.
Лучшее, что он мог сделать ради капитана Райкера – это оправдать его доверие на двести процентов.
Это Дэйта мог просчитать и понять, и, кажется, даже почувствовать, и именно это он и собирался сделать.

[indent] - Чертов космос, - глухо доносится из-под шлема биологической защиты, пока Маккой берет очередную порцию крови у лежащей на биокойке женщины.
[indent] Два часа назад в середине гамма-смены она, несмотря на все старания доктора, впадает в кому, как и пять человек до нее. По симптомам неизвестной заразы можно сверять часы: двенадцать часов и сорок три минуты - изменение пигментации склеры, семнадцать часов тридцать четыре минуты - лихорадка, двадцать часов двенадцать минут - дисфункция циркуляторной системы, двадцать пять часов двадцать три минуты - кома, тридцать семь часов пятьдесят три минуты - внутреннее кровотечение, сорок часов ровно - асфиксия головного мозга, смерть.
[indent] - Чертовы неизведанные миры.
[indent] После тринадцатичасового карантина он выгоняет из медотсека всех, кроме доктора Чапел, как только впадает в кому третий из поднятых с планеты членов исследовательской группы, уже полтора года просиживающих штаны на этой богом забытой каменюке на окраине обитаемого космоса. Для того, чтобы отслеживать динамику изменений течения болезни и пытаться секвенировать вирус неизвестной этиологии Маккою не требуется толпа сопливых вчерашних выпускников Академии, бестолково суетящихся у дорогостоящего медоборудования и зеленеющих при виде кровавой рвоты.
[indent] - Чертова планета, - ворчит он сквозь зубы, опуская ампулы с биоматериалом в специальный бокс.
[indent] Из-за глухих перчаток пальцы держат инъектор далеко не так ловко, как обычно, Боунс не торопится, опасаясь уронить ампулу или задеть локтем в сковывающем движения противочумном комбинезоне что-то из оборудования. Ударив кулаком по сенсору, Маккой открывает дверь в переходный отсек и запускает программу дезинфекции, стоически встречая удары струй из смеси антисептиков и нейтрализаторов, бьющих прямо в стекло маски.
[indent] - Чертовы криворукие аспиранты.
[indent] Во многом о течении болезни он узнает из сделанных штатным врачом исследовательской группы записей. Увы, планета принадлежит к категории технических, не располагая развитой биосферой, но зато оказавшись щедрой на редкоземельные металлы и залежи какого-то местного аналога углерода, в перспективе имеющего значение для развития топливной промышленности этого квадранта. Но перед тем как превратить планету в подобие головки маасдама, изрыв ее вдоль и поперек, не ожидая от нее подвоха, Федерация направляет небольшую группу ученых для составления подробного описания для реестра планет, приставляя к химикам и геологам заштатного докторишку, призванного лечить насморки и последствия переедания. Впрочем, Маккой отдает должное коллеге, составившего для своего уровня неплохую клиническую картину. Перед тем, как умереть.
[indent] Доктор О'Рейли заражается третьим, к моменту появления у себя симптомов болезни успевая точно все задокументировать, облегчив тем самым жизнь и Маккою, и Адмиралтейству, имевшему удовольствие прямо в прямом эфире слышать, куда именно вышеупомянутый по громкой связи с переговорной советует им пойти и как именно извернуться, чтобы с наименьшим сопротивлением засунуть их директивы и в особенности их приказы прямо им в... тут Джим оборывает связь, и Боунсу остается только догадываться, чего именно капитану стоит сохранить другу должность.
[indent] Ему не стыдно. У Боунса четыреста двадцать семь причин презирать тупоголовых вояк, полагающих, что команду "Энтерпрайз" можно посылать на миссии одна дерьмовее другой только потому, что им до сих пор везет. Четыреста двадцать семь членов экипажа, чьи жизни зависят от решений капитана в той же степени, как и от его. Увы, убедить адмиралов даже при всем красноречии Маккоя [а точнее вопреки ему], не удается. Так что уже третьи сутки Леонард не покидает медотсека, максимально изолировав экипаж от возможной угрозы, и вырывает у суток пару часов сна на ближайшей биокойке, пока бортовой компьютер обсчитывает вероятности очередного биохимического модуля.
[indent] Маккой отправляет Кристину спать около часа назад, а больше в медотсеке согласно его указаниям не должно быть никого, так что, замечая долговязую фигуру в черном среди своего царства белого света и стерильной чистоты, он вздрагивает, чуть не роняя сжимаемый в руках бокс.
[indent] - Чертовы аугменты, - пыхтит доктор, ставя короб на стол и стаскивая с головы объемный шлем.
[indent] Вообще-то сначала Маккой был категорически против присутствия Хана в пределах своей вотчины - этот психопат с почти прозрачными рыбьими глазами достаточно потрепал тему нервы, когда Джим боролся за свою жизнь, но в первый же день его пребывания на борту "Энтерпрайз" становится ясно, что присутствие сверхчеловека на мостике действует на офицерский состав разлагающе - в том плане, что мысль об убийстве перестает казаться чем-то неправильным. На защиту научного отдела встает Спок, гневно подрагивая ушами. Впрочем, Хану почти удается найти общий язык со Скотти, которого хаггисом не корми - дай рассказать о достоинствах возлюбленной Серебряной Леди, а если удастся сделать ее еще прекраснее, то держите его семеро... но тут снова появляется Спок с возмущенными ушами, и бедный инженер совсем сникает под таким казалось бы равнодушным, но максимально осуждающим взглядом.
[indent] Маккою убивать Хана запрещает данная при получении диплома клятва и, возможно, личные принципы, так что его бурные возражения принимаются капитаном к сведению, но признаются недостаточными. Использовать медицинское судно в процессе доказательства своей правоты, опять же, не позволяет старейший из медицинских принципов "не навреди". Впрочем, смирившись в посторонним присутствием в медотсеке, Боунс вынужден признать, что пребывание аугмента в нем не бесполезно. Как минимум - ему можно было доверить наблюдение за процессом эксперимента, который проводить самому некогда, а поручать одному из энсинов - страшно. Как максимум - позволить присутствовать при сложной операции, удерживая пациента в тех случаях, когда применение наркоза является неоправданным риском для нервной системы. Можно не сомневаться в точности запротоколированных Ханом результатов, как и в том, что пациент будет зафиксирован надежнее, чем ремнями безопасности.
[indent] - Я, кажется, приказал всем проваливать, - тем не менее ворчит Боунс, выпутываясь из костюма биологической защиты и, скомкав, запихивает его в утилизатор. - Так какого хрена ты тут ошиваешься.
[indent] Ладно, ладно, сверхсопротивляемость сверхорганизма сверхчеловека, возможно, дает какие-то шансы на то, что его иммунитет успешно блокирует или переварит заразу, да и Маккой соблюдает правила безопасности, которыми, судя по всему, пренебрегала исследовательская группа, но шанс инфицирования все равно остается.
[indent] Боунс достает из дезактивированного бокса ампулу с кровью и с щелчком вставляет ее в пробоприемник, опираясь руками о стол и устало ссутуливая плечи. Упирается взглядом в строчки данных в тщетной надежде увидеть что-то новое. Нулевого пациента он вычисляет благодаря записям О'Рейли, схему распространения инфекции - также. Но ни плазмаферез через оборудование по последнему слову медицины и техники [Джим постарался], ни секвенирование, ни поддерживающая терапия никак не влияют на развитие болезни. У зараженного ровно сорок часов, чтобы привести свои дела в порядок и скончаться. Очень, нужно сказать, неэстетично.
[indent] Боунс устало трет глаза, открывая на мониторе схематичное изображение передвижения членов группы в день перед первым инфицированием. Судя по нему, группа из пяти человек осуществляла ежемесячный забор проб в районе повышенной сейсмической активности, представляющей собой странное чередование озер со скалистой местностью, как будто какой-то гигантский поток заполнил образовавшиеся в скалах каверны.
[indent] - Не могу выделить последовательность аминокислот вируса - он слишком плотно встраивается в ДНК, - неожиданно для себя обреченно признается Леонард. - При любой попытке вычленить его, цепочка распадается. Нужно спускаться. Дерьмо.